НАЙТИ СЕБЯ И ВОЗВЫСИТЬСЯ

«Жить сто восемьдесят... это возможно!» – прочел я аншлаг в газете «Советский спорт», которая публикует книгу одной ученой англичанки, постигшей секреты долголетия. Что именно, правда, представляет собою человеческая жизнь в стовосьмидесятилетнем возрасте, никто еще в этом мире, кажется, не знает, но пример того, как следует жить человеку, которому стукнуло восемьдесят, могу привести.

Двенадцать лет назад Михаил Иосифович Якушин потерял жену Анну Федоровну и с тех пор обитает один в своей небольшой скромно обставленной квартирке. Однако это не означает, что Якушин одинок. В Швеции живет его сын Михаил, инженер, с женой Биргиттой и ребенком – восьмилетним Николсом, которых Михаил Иосифович в последние годы регулярно навещает. В Москве соседнюю с якушинской квартиру занимает семья его дочери Натальи. Муж ее, Игорь Фролов, бывший спартаковский вратарь, тренирует в узбекском городе Джизаке команду второй лиги «Согдиана». Две московские внучки Якушина – Алла и Анна – настоящие русские красавицы (обе удались в бабушку и в мать). Впрочем, для моего рассказа важнее то, что дочь, зять и внучки, как и шведская ветвь якушинской фамилии, буквально обожают Михаила Иосифовича, так что он вполне мог бы положиться на их заботы. Ан нет, очень многое по хозяйству Якушин делает сам, включая столь обыденное ныне в столице стояние в очередях за сахаром, подсолнечным маслом и другими продуктами.

– В мои годы это очень полезная нагрузка, прежде всего для ног, – говорит Михаил Иосифович, и я не понимаю, шутит он или рассуждает всерьез (такое у него часто бывает). – Ведь вы сами знаете, что чем футболист старше, тем интенсивнее и длительнее он должен тренироваться!

– Но и отдыхом ветеран футбола не вправе пренебрегать, – улыбаюсь я. – Реабилитацией, как выражается наука.

– А я и не пренебрегаю, – отвечает Якушин. – Сидячая работа всегда для меня отдых.

– В том числе – и за рулем? – не без ехидства спрашиваю я.

Якушин досадливо отмахивается: как раз за эту работу он получил на днях от домашних изрядную нахлобучку. А все дело в том, что он поехал поздним вечером на старенькой своей «Волге» в Домодедово встречать дочь, прилетавшую из Джизака. Погода стояла дождливая, шоссе было скользкое и, как всегда, плохо освещено.

Внучки отговаривали деда от этого путешествия, но он, видимо, решил себе самому доказать, что семьдесят девять с гаком – отнюдь не старость! Однако не знал, что за кольцевою дорогою шоссе в Домодедово наполовину сужено в связи с ремонтными работами. Пришлось километров двадцать пять мчаться по узкой полоске навстречу слепящим фарам. Как только выехали за кольцевую, сидевшая рядом внучка обомлела от страха и попросила деда вернуться. Читатель уже понимает, что Михаил Иосифович благополучно встретил дочь и преодолел обратный путь.

Вот в какой спортивной форме находится наш герой. Единственное, что в этом плане его беспокоит, – остеохондроз, ограничивающий движения в пояснице. Но именно это обстоятельство позволило как-то Михаилу Иосифовичу напомнить крупному спортивному начальнику (тот настаивал, чтобы Якушин поставил свою подпись под коллективным письмом, содержание которого и малейшей симпатии у заслуженного тренера не вызывало), что спина у него давненько уже не гнется.

За какой же сидячей работой Якушин «отдыхает»?

Инспекторской – на играх команд высшей лиги (порою – с выездом в другие города);

аналитической и методической, – когда он готовится к заседаниям тренерского совета федерации;

консультативной, – когда к нему обращаются за советом руководители общества «Динамо».

Кроме того:

как каждый российский интеллигент, Якушин просматривает ежедневно максимально возможное количество общественно-политических изданий (не говоря уже о спортивных), слушает зарубежные «голоса» и в меру сил прогнозирует будущее отечественного футбола;

в соавторстве с Б. Я. Цириком работает над книгой об эволюции тактических идей и о проблемах современной техники игрока;

подготавливает второе, дополненное издание своих воспоминаний.

Кстати, о якушинских мемуарах. Они вышли в конце 1988 года, и я вскоре получил письмо от приятеля, с которым более полувека назад состоял в одной футбольной секции. Он стал профессиональным игроком, затем тренером во второй лиге. «Успел ли ты приобрести мемуары Якушина «Вечная тайна футбола»? – спрашивал автор письма. – Сожалею, что ничего подобного нельзя было найти в дни нашей юности, и завидую футбольной молодежи, получившей в свое распоряжение столь бесценный материал! Если бы такую  книжку я прочел даже в сорок лет, моя тренерская судьба, уверен, сложилась бы счастливее».

О педагогическом мастерстве Якушина написано предостаточно, остановлюсь поэтому лишь на том, чего нет ни в одной из публикаций. Никто из исследователей его тренерского пути не заметил, что команды, которыми руководил Якушин, как правило, выигрывали отдельно взятый второй тайм. В целом матч мог закончиться ничьей или даже проигрышем, но второй тайм, повторяю, чаще всего оставался за командой Якушина. Между тем его коррективы в раздевалке занимали от силы пару минут. «Больше и нельзя, – говорит он. – Отдых между таймами предназначен и для нервов. Поэтому, «выступая» перед игроками слишком долго, тренер рискует возвратить их на поле еще более усталыми!».

Известно, что самое интересное в футбольном состязании начинается (по крайней мере для специалистов) с 46-й минуты, то есть когда взаимная разведка уже завершена и обе стороны имеют достаточное представление о психофизическом состоянии друг друга в день встречи. «В перерывах якушинская точность разбора происшедшего была поразительной, – вспоминал Сергей Сальников, – отчего сознание игроков фиксировало каждое слово тренера, особенно если оно адресовалось тебе лично». «Что меня всегда удивляло, – рассказывал Лев Яшин, – так это то, что, давая нам краткие указания перед выходом на поле, Михаил Иосифович на протяжении многих лет ни разу не повторился – ни в содержании сказанного, ни в подборе слов». Ко всему прочему, якушинский экспресс-анализ первого тайма походил еще, по свидетельству Сальникова, на моноспектакль, «театр одного актера»: подчас очень серьезный, порою сатирический, иногда просто веселый. В своем старом блокноте я нашел запись: «Якушин – тренер второго тайма. Говорит со всеми одиннадцатью. По два-три слова каждому. Но какие это слова!».

Популярность Якушина-тренера затмила с годами его былую славу футболиста. К нападающему московского «Динамо», сборных Москвы и СССР Михаилу Якушину прилепилось в тридцатые годы прозвание «хитрец Михей». Осталось оно с Михаилом Иосифовичем и в тренерской его ипостаси, что, между прочим, возмущало Эдуарда Стрельцова, считавшего, что Якушина, наставника футболистов, не хитрецом надо называть, а провидцем. Приведу далее высказывание Стрельцова, опубликованное журналом «Спортивные игры»: «Он дальше тебя все видел, ему открыто было, что потом с тобой будет и чего ты в данный момент не подозревал».

В самом деле, в скольких футболистах, даже в тех, кто был уже в возрасте, Якушин разглядел (говоря словами художника Кондрашева из солженицынского «В круге первом») «возможности выше тех, которые он проявил в жизни», скольким помог «найти себя – и возвыситься». Ибо и впрямь, всякое общение людей (по словам того же солженицынского персонажа), «может быть, всего-то и важней этой целью: то, что увидит и назовет один в другом – в этом другом вызывается к жизни».

Однако возвращусь к Якушину-форварду. Его игрой восхищались (и в своих статьях и книгах описывали и анализировали ее) буквально все наши крупнейшие методисты и проблемисты 30-х – 40-х годов[1]. Сам же Михаил Иосифович, к сожалению, рассказывает о собственной игре в своих воспоминаниях сдержанно и скупо – его все время больше интересуют другие! Мне приходилось уже писать (в «Советском спорте»), что характернейшая черта сегодняшнего нашего юбиляра – говорить больше не о своих достижениях, а о просчетах, ошибках, о том, что не удалось ему довести до конца, додумать. А ведь как он играл, как играл!..

Принято считать, например, что внезапная, рассекающая оборону противника передача мяча партнеру пяткой – открытие Стрельцова. С одной стороны, все верно – этот излюбленный свой и доведенный им до технического совершенства прием Стрельцов ни у кого не заимствовал, он появился у него в игре экспромтом. Как, скажем, продемонстрированное недавно Марадоной в матче Кубка чемпионов «Наполи» – «Спартак» частое и необыкновенно эффективное использование того же приема, конечно же, не перенято звездой мирового футбола у Стрельцова. Что же касается отечественной истории футбола, то факт остается фактом: Стрельцов еще не родился, а уже Борис Андреевич Аркадьев писал о Якушине, что его «знаменитые отдачи мяча пяткой были неожиданны, остроумны и полезны».

Вспоминается, как впервые применил этот прием Стрельцов. В 1953 – 1955 гг. Стрельцов и Валентин Иванов робели перед воротами Яшина, полагая, что им скорее всего забить гол ему не под силу. И преодолели этот комплекс только в 1956 году в матче «Торпедо» – «Динамо». Стрельцов шел с мячом вдоль линии штрафной, и вся динамовская защита сместилась вслед за ним. Иванов же остался сзади, а Стрельцов, доведя защитников до дальней штанги, мягко откинул пяткой мяч Иванову, который и влепил его без промедления в «девятку» яшинских ворот.

Впрочем, за два десятилетия до этого, в матче 1935 года между сборными Москвы и Праги, Якушин использовал этот же прием не менее впечатляюще. Передвигаясь у ворот соперника с правого фланга на левый, он увидел, что с левого края готов рвануться в штрафную Сергей Ильин. И тотчас отбросил пяткой мяч назад по диагонали. Резко оторвавшись от своего опекуна, Ильин вышел один на один с вратарем. Гол! В 1940 году, когда трехлетний Эдик Стрельцов посещал еще детский сад, Якушин столь же виртуозно вывел Ильина в матче «Динамо» (Москва) – «Спартак» на ворота Ивана Рыжова. И снова Ильин забил с якушинской подачи гол.

«Мозг команды», «конструктор атаки», «профессор игры» – эти характеристики Якушина-футболиста можно найти в ряде теоретических работ, в том числе – Гавриила Дмитриевича Качалина (который, кстати сказать, много лет выступал в московском «Динамо» вместе с Якушиным). Попробую далее проиллюстрировать их с помощью описаний якушинской игры, которые в великом множестве появлялись на страницах советской и зарубежной печати в 30-е годы. А заодно уж и напомню, что в 1936 году после матча, который сборная Москвы провела в Париже с «Рэсингом» (лидировавшим как раз в чемпионате Франции), тренер последнего англичанин Кемптон в ответ на вопрос, мог ли кто-нибудь из московских футболистов выступать в лучшем клубе мира (а таковым почитался в ту пору лондонский «Арсенал»), без раздумья назвал Якушина.

И немудрено, ибо Якушин видел футбольное поле, как шахматный гроссмейстер доску с фигурами, и безошибочно прогнозировал ближайший обмен ходами. При этом Якушин успевал ввести соперников в заблуждение относительно собственных намерений. Умение предвидеть события позволяло ему безошибочно определить момент, когда неожиданный быстрый и оригинально выполненный маневр мог создать реальнейшую угрозу для ворот противника. Постоянно держа в поле зрения партнеров, Якушин мог мгновенно перебросить мяч на любое расстояние и сделать это столь метко, что партнер, не тратя времени на обработку мяча, незамедлительно устремлялся в атаку.

Благодаря своему высокому росту Якушин производил впечатление игрока не слишком маневренного, однако от внимательного наблюдателя не могла укрыться его незаурядная гибкость, которая позволяла ему так перемещать корпус, вводя в заблуждение противодействовавшего защитника, что Якушин успешно обходил живое препятствие в тех случаях, когда другой форвард скорее всего мяч бы потерял. «Хитрец Михей» мог, например, на бегу наклонить корпус в сторону столь естественно, что защитник бросался туда же, полагая, что обыгрывать его будут именно с этой стороны, а Якушин молниеносно выпрямлялся и ускользал в другом направлении. Поспеть же за ним соперник не мог, ибо у него-то наклон корпуса был не ложным, а настоящим! Так что, потеряв драгоценную секунду-другую на преодоление инерции и рывок в обратную сторону (а нередко и падая при этом на землю), защитник видел уже только спину Якушина, прорывающегося с мячом все дальше и дальше к воротам.

«Значит, что же? – слышу вопрос ироничного читателя. – Выходит, не было тогда взаправду никого, кто мог наглухо прикрыть Якушина, нейтрализовать его?». Отвечаю: «Не было, хотя оппонировали ему и в наших командах, и в зарубежных лучшие полузащитники и защитники, причем чаще всего тренеры предписывали им игру против него по принципу «размена»: «Куда он, туда и ты! Нет тебя – нет и твоего подопечного!».

На чем же зиждился якушинский успех? На необычайной его одаренности? Разумеется! Божьей милостью Якушину были отпущены при рождении многие качества замечательного спортсмена. Но имелись еще и свойства благоприобретенные. Какие конкретно? Тренер «Рэсинга» Кемптон неспроста считал, что правый полусредний сборной Москвы пришелся бы ко двору и в «Арсенале». Ведь опекал Якушина в матче с «Рэсингом» 28-летний левый полузащитник сборной Франции Эдмон Дельфур, участник чемпионатов мира 1930 и 1934 годов. За удивительную работоспособность его называли «перпетуум-мобиле». Однако же Дельфур так и не сумел выиграть поединок с Якушиным.

Распространено мнение, будто спортсмены раньше не тренировались так, как это делается сейчас. Действительно, в 20-е, 30-е, 40-е, даже в 50-е годы они готовились в большинстве своем к соревнованиям совсем иначе. Однако же нет правила без исключения. Некоторые тренировались так, как и ныне мало кто умеет. Борец Иван Максимович Поддубный рассказывал в 1947 году о своем многолетнем режиме подготовки: «Ежедневно... я тренировался с тремя борцами... С первым – 20 минут, со вторым – 30 и с третьим – 40 – 50 минут до предельного изнурения каждого из них. Далее, 10 – 15 минут бега с пятифунтовыми гантелями в руках. После этого я принимал паровую ванну. Температура воды достигала 50 градусов... Затем душ: сегодня полуледяной, а завтра 30-градусный. На полчаса меня укутывали в простыню и теплый халат, чтобы организм отдохнул. А впереди была еще 10-километровая прогулка».

Свои «Поддубные» имелись и в футболе. Прежде всего – это правый крайний нападения и бессменный капитан сборных Москвы, РСФСР и СССР «гроза вратарей» Николай Старостин. Но и режим самоподготовки Якушина мало в чем уступал старостинскому. В 20-е, 30-е и 40-е годы мастера футбола занимались, как правило, еще и какими-нибудь другими видами спорта. Полузащитник «Спартака» Григорий Тучков, например, входил в число сильнейших столичных стайеров, участвовал в одних забегах с братьями Знаменскими. Он также играл в гандбол, баскетбол и регби. Тучкова обычно прикрепляли персонально к Якушину. В киевском «Динамо» эту же функцию поручали двужильному и цепкому Борису Афанасьеву. «Особенно трудно было играть, – вспоминает Якушин, – против Николая Палыски, полузащитника из «Металлурга»: он и крепок-то был во всех отношениях и к тому же игру понимал тонко».

Сам Якушин, помимо русского хоккея, в котором он являлся звездой первой величины, серьезно занимался легкой атлетикой, принимая участие в городских соревнованиях по бегу на 800 и 1000 метров. А ведь для этого ему приходилось предварительно бегать десятки километров, отрабатывая и равномерность быстрого хода, и длинный финиш, и броски на ленточку.

Об этом еще никто не писал, но именно данная сторона якушинской физподготовки была незаметным для публики и для соперников (и даже для восседавших в служебных ложах специалистов) скрытым оружием «хитреца Михея». Короче – тактика Якушина заключалась первоначально в том, что он как бы предлагал своему визави: «Давай побегаем!». И то отходил назад, то устремлялся вперед, то с кем-то на ходу перекидывался мячом, то разыгрывал «стенку», то, будучи правым инсайдом, перемещался на левый фланг и т. д. Поневоле втягиваясь таким образом в частые перебежки вслед за Якушиным, его персональные стражи не понимали, во что это им обойдется: рост Якушина как бы скрадывал его более значительную, чем у кого бы то ни было другого, «крейсерскую скорость». И вскоре, спустя минут 15 – 20, наступал момент, когда опекуны сдавались перед лицом якушинской скоростной сверхвыносливости. Иными словами, всякий раз он теперь выигрывал у них старт.

Заданный размер юбилейной статьи обязывает меня финишировать.

Став тренером, Якушин уделял особое внимание беговой подготовке. Если руководитель московского «Динамо» Аркадьев (в этой команде играл Якушин) придавал большое значение кроссам с равномерными подъемами и спусками, то, переняв у Аркадьева эстафету управления командой «Динамо», Якушин внес в это упражнение целый ряд новаций, связанных с рваными ритмами бега, соответствовавшими специфике футбольной игры. И на первых порах сам этот бег вел. Помнится, весною 1963 года приехавший с Черноморского побережья Кавказа администратор киевского «Динамо» Р. М. Фельдштейн рассказывал мне, как там готовилось к сезону тбилисское «Динамо», которое возглавлял Якушин. «Представляешь себе, – говорил Фельдштейн,– он катит впереди на велосипеде, высоко поднимая колени, а они бегут за ним – то быстро, то медленней, то снова галопом». Якушину было тогда 53 года. По окончании сезона во главе тбилисской команды «Динамо» встал Качалин, и под его водительством она выиграла в 1964 году чемпионат СССР. Когда много лет спустя я заговорил с Гавриилом Дмитриевичем о его успехе в Тбилиси, он сказал: «Помилуйте, да я же работал в этой команде после Якушина!».

 "Футбол", № 20, 1990 г.

Администратор сайта: apiperski@mail.ru (Александр Пиперски)