БУНТ НА ФУТБОЛЬНОМ КОРАБЛЕ

Восстания в командах, когда игроки поднимаются против тренера, – явление не частое, отчего каждый из таких бунтов, достиг ли он цели или был подавлен, обсуждался и помнился достаточно долго. Правда, доселе бунты вспыхивали у нас исключительно в клубах. В киевском «Динамо» – в 1976 году, в «Зените» – в 1987-м. Однако же пришел, как видите, и черед сборной. А уж чем тут все кончится, Бог весть.

Семнадцать лет назад киевские динамовцы взбунтовались против тренерского дуэта В. Лобановский – О. Базилевич, поводом к чему послужило фиаско сборной СССР на Монреальской олимпиаде (команда состояла на девяносто процентов из киевлян, а возглавляли ее Лобановский и Базилевич). Причина же бунта – псевдонаучная система подготовки, совершенно изнурившая игроков.

Забаррикадировав на тренировочной базе в Конче-Заспе двери здания, где команда жила во время сборов и где находились медицинский центр с сауной, учебные классы и спортзал, футболисты[1], выйдя на балкон, встретили приехавших из города и ничего не подозревавших тренеров оскорбительными выкриками: «Убирайтесь!», «Катитесь вон!», «Чтоб мы вас тут больше не видели!», «Жулье!»

Эту историю всегда излагали в прессе, руководствуясь, так сказать, «высокими общественными интересами», то есть оберегалось корпоративное самолюбие тренеров, ибо тренерский корпус в целом, по понятным причинам, реагировал на подобные происшествия негодующе, возмущенно (разве что в приватной беседе иной футбольный наставник способен был признать, положа руку на сердце, что другого выхода у игроков, вероятно, и не было). Словом, по вышеизложенным соображениям киевскую историю в печати подавали исключительно обтекаемо и деликатно, а уж о том, каким образом восстание в киевском «Динамо» было ликвидировано, средства массовой информации не сообщали никогда.

На экстренно созванном в то же бурное утро совещании украинского спортивного и динамовского руководства (из Москвы прилетел к середине совещания специально командированный Центральным советом «Динамо» М. Семичастный) план действий предложил Б., начальник одного из управлений республиканского Спорткомитета. Справедливо предположив, что разобщить бунтовщиков ни посулами, ни угрозами не удастся даже в ходе индивидуальных бесед, Б. порекомендовал пожертвовать Базилевичем, против которого, судя по выкрикам с балкона, игроки были настроены резче (из-за постоянных его ехидных шуточек и подковырок), чем против Лобановского. За последнего же предлагалось биться до конца! Ведь все знали, что Лобановскому особенно мирволил член политбюро ЦК КПСС, первый секретарь ЦК компартии Украины В. Щербицкий, поскольку тренер динамовцев был приятелем его сына.

Б. был неплохим психологом, так как оказался прав, заверяя собравшихся, что Лобановский без малейших колебаний пожертвует своим другом и единомышленником Базилевичем, А уж дальнейшие рекомендации Б. состояли в том, чтобы, во-первых, не препятствовать бунтовщикам, если те выразят недоверие также помощнику тренерского дуэта А. Пузачу и пожелают самостоятельно готовиться к очередному матчу первенства страны (который ждал их через три дня), выделив из своей среды «тренерский совет». Во-вторых, Б. предлагал согласиться немедля и с тем, чтобы этот совет руководил командой в ходе предстоящего матча. Наконец, в-третьих, Б. посоветовал (и это был, конечно, кульминационный момент его плана) «обеспечить» в предстоящей игре поражение восставших динамовцев, добившись такового путем соответствующей «работы с судьями» и щедрого материального стимулирования противников киевского «Динамо», каковыми были футболисты «Днепра».

Матч «Динамо» (Киев) – «Днепр» происходил на киевском поле, гости, как это и предполагалось, сражались не на жизнь, а на смерть и победили со счетом 3:1. Динамовцы уходили в раздевалку, понурив головы, Базилевича прогнали, Лобановский остался и больше уже киевскую команду не доводил до бунта. Между прочим, бунт этот был в его тренерской жизни по счету вторым. Первый произошел несколькими годами ранее в «Днепре» и в печати по сей день не отражен, так как был подавлен местными властями быстро и жестко. Футболистов сразу же застращали тем, что сдадут их немедленно в солдаты, а выступавшего заодно с игроками второго тренера выдворили, по слухам, из Днепропетровска в течение двадцати четырех часов!

С третьим по счету бунтом игроков против себя Лобановский столкнулся в Объединенных Арабских Эмиратах в 1993 году Его увольнения, как сообщалось в газетах, потребовали игроки тамошней сборной. Так что прорекламированный недавно в прессе предстоящий отъезд Лобановского на арабский Восток, в Кувейт, возможно, таит в себе снова угрозу коллективного непослушания футболистов...

Однако я отвлекся, а предстоит еще рассказать, что произошло пять с лишним лет назад в ленинградском «Зените».

Там в июле 1987 года был по единодушному требованию футболистов отрешен от должности главного тренера П. Садырин. Игроки, выдвинувшие ультиматум, в 1984 году, ведомые Садыриным, играли в финале Кубка и победили в чемпионате СССР! При всем том изгнание Садырина большого шума не наделало: ведь в 1987 году, ко дню бунта, «Зенит» тащился в розыгрыше первенства СССР на пятнадцатом месте, а от последнего, шестнадцатого, его отделяло всего одно очко. Кого, скажите, интересуют склоки в рядах аутсайдеров?

Сегодня касательно причин происшедшего в «Зените» существуют две версии, переплетающиеся в некоторых узлах: 1) версия Садырина (сформулированная в журнале «Спортивные игры») и симпатизировавшего ему спортивного журналиста В. Гузикова (отражена на страницах еженедельника «Футбол – Хоккей 2) версия игроков и целого отряда симпатизировавших им ленинградских спортивных журналистов.

Версия Садырина – Гузикова заключается, в общих чертах, в том, что после одержанных командой непривычных для Ленинграда побед пять игроков «Зенита», призванных под знамена национальной сборной, и шесть игроков, приглашенных в молодежную сборную страны, возомнили себя величинами гораздо большими, нежели были на самом деле. Кроме того, все вместе они явно переоценили свои силы и за питейными столами. Поначалу Садырин пытался вести с игроками переговоры, однако никакие резоны и увещевания не помогали, и он перешел к радикальным мерам – к штрафам и отстранениям от игр. На два года был дисквалифицирован В. Брошин, аналогичные кары ожидали еще кое-кого. Спонсор и шеф «Зенита» – объединение ЛОМО прислало для усиления воспитательной работы в помощь Садырину нового начальника команды М., который прежде с футбольной жизнью не соприкасался и иногда действовал негибко, хотя человек он был безусловно честный и прямой. Вступив в конфликт с несколькими нарушителями режима и трудовой дисциплины, в том числе с администратором команды Ш., начальник команды М. предложил убрать из нее несколько зачинщиков беспорядка. Садырин начальника команды поддержал. Но это лишь подбросило сучьев в огонь, поскольку на сторону смутьянов стал влиятельный босс В., коммерческий директор ЛОМО. Почувствовав подмогу В., игроки пошли ва-банк и сочинили коллективное письмо, в котором поставили вопрос ребром: мы или Садырин. А дирекция и профком ЛОМО плюс дезинформированные ими работники ленинградского горкома партии решили пособить игрокам! Такова в общих чертах версия Садырина – Гузикова.

Версия футболистов, меценатов и целого ряда представителей ленинградской пишущей братии содержала следующие обвинения в адрес Садырина. После победы в чемпионате он, дескать, не чувствовал земли под ногами, и все заслуги футболистов приписывал себе одному. Между тем, он принял от Ю. Морозова команду, во-первых, полностью тем укомплектованную, а во-вторых, уже готовую к высоким свершениям. Что касается пристрастия футболистов к спиртному, то не сам ли Садырин водил игроков с банкета на банкет, когда пришли победы, подготовленные в сущности, Морозовым! Кроме того, Садырин согласно версии футболистов невоздержан на язык – оскорблял игроков, унижал их человеческое достоинство, говорил о них много нехорошего за глаза. Таким образом, конфликт этот непримиримый и, естественно, сказывается на результатах команды, тянет ее вниз. Так что пусть начальство выбирает, заявляли футболисты в своем коллективном письме, кто ему дороже, ибо они отказываются играть дальше под руководством Садырина.

Какая из версий правдивее? Вопрос риторический. Садырина тем временем рассчитали, и с точки зрения ленинградских (ныне петербургских) организаций и возвращающейся порой к этой теме местной прессы, вина за развал «Зенита» инкриминируется по-прежнему ему. Садырин же, со своей стороны, указывает, что к нему, когда он стал тренером ЦСКА, просился (и был принят в команду) С. Дмитриев, что он, Садырин, найдя в составе ЦСКА другого «писателя» – Брошина, не попомнил ему зла тоже и т. д.

И в давнем, да и в совсем недавнем нашем советском прошлом мы не найдем, конечно, ничего подобного тому, что произошло в российской сборной ныне. Совершенно немыслимой была бы и пресс-конференция, подобная состоявшейся 25 декабря (отчет о которой опубликован в сегодняшнем номере «Футбола»). И ведь не то что игроки сборной СССР не бывали никогда недовольны своими тренерами. Бывали – и не так уж редко! И высказывали даже это свое недовольство в прессе, характеризуя кое-кого из наставников сборной как ретроградов и даже самодуров, но только все это делалось постфактум и, как правило, спустя много лет, в мемуарах.

Типичную историю рассказал в журнале «Спортивные игры» (1991, № 2) Л. Филатов, часто разъезжавший по миру со сборной СССР. Цитирую: «...ко мне после отбоя на цыпочках пробирался кое-кто из игроков отвести душу, поболтать, выкурить по полсигаретки, выпить по полрюмочки сухого. Отводили душу, как заведено, ругая порядки в команде, высмеивая дедовские тренировочные упражнения, снотворные установки на матчи. А компания собиралась такая: Лев Яшин, Альберт Шестернев, Валерий Воронин, Слава Метревели, Галимзян Хусаинов... В конце концов я не выдержал и выступил с заявлением: «Слушайте, друзья, я ничего не могу понять. Что же вы с вашим авторитетом не взбунтуетесь? Вас же обязаны послушать. В интересах дела как-никак...» Ответом мне было долгое молчание. Я понял, что выступил невпопад. И Лева Яшин, как всегда деликатный, потрепал меня по колену и, с веселой хитрецой поглядывая на своих товарищей, сказал: «И после этого мы не скоро соберемся вместе, так, ребятки?»

Дотошный читатель может, приложив некоторые усилия, выяснить, кто именно из тренеров сборной СССР мучил игроков этими дедовскими тренировочными упражнениями и снотворными установками. Надо уточнить лишь, в какие годы играли вместе в национальной команде Яшин, Шестернев, Воронин, Метревели и Хусаинов... Скажу только, что за долгие годы существования сборной СССР подобные тренеры, увы, встречались, встречались... А если сборная порой добивалась относительных успехов и при таком наставнике, объяснялись эти успехи тем, что команда, не восставая против тренера-дундука формально, играла в официальных матчах так, как этого хотели сами футболисты. ,Вот, впрочем, продолжение приведенных выше воспоминаний Филатова: «В том же турне я стал нечаянным свидетелем одной секретной сцены. В подтрибунном коридоре, перед выходом на поле Воронин, который был тогда в зените славы, задержал игроков и вполголоса, холодно и резко, выговорил: «То, что вам велено, забудьте. Играть будем так: я прохожу справа, ты мне выкидываешь, а сам...»

И вот, наконец, игроки восстали против тренера, которого не ценят и не уважают! Объявили об этом в открытом письме, подтвердили свою позицию на пресс-конференции. Садырин же упрямствует: это, мол, футболистов кто-то подбил, сами они, дескать, так не думают, если они «мужики настоящие», мы еще вместе рукава засучим и т. д. и т. п. Вот сколь сладок пост тренера сборной! Откровенно говоря, направляясь на пресс-конференцию и зная, что Садырин находится в Москве, я надеялся, что он придет в пресс-центр и выступит. Причем выступит, как «мужик настоящий», то есть объявит, что работать с игроками, которые его руководства не признают, он сам тоже не желает. Согласитесь, это было бы самое разумное, что мог в сложившейся ситуации сделать Садырин. Действительно, если сборная под водительством другого наставника сыграет более или менее удачно на чемпионате мира, все скажут: «Что ж, и Садырин этому своей отставкой поспособствовал!». А если команда сядет в лужу, то и в газетах напишут, и по ТВ и радио скажут: «А все-таки с Садыриным сборная, возможно, выступила бы лучше!». Так что, повторяю, и в отставку подать, а заодно и прилюдно ответить на пресс-конференции (то есть не одним только «карманным» журналистам Российского футбольного союза) на все возникающие у представителей печати вопросы Садырину в любом случае было бы просто выгодно.

Откровенно говоря, я рассчитывал увидеть на пресс-конференции и президента РФС В. Колоскова, а вовсе не его фактотума А. Тукманова, который за все годы работы в центральной футбольной организации ни одного слова «от себя» не произнес Однако Колосков, как сообщили собравшимся, задержался в Соединенных Штатах Америки...

"Футбол", № 1, 1994 г.

(У статьи должно было быть окончание в следующем номере «Футбола», однако редакция печатать его отказалась во избежание возможных для себя неприятностей)

Администратор сайта: apiperski@mail.ru (Александр Пиперски)