ПОЛО ВОДНОЕ ИЛИ ПОДВОДНОЕ?

Дядя, играй!

Лет десять назад пришел я как-то поплавать в бассейн и в ожидании своего часа сидел на бортике, рассеянно наблюдая за тренировкой мальчишек-ватерполистов, которой руководил мой старый приятель (мы играли с ним когда-то в одной команде). Он-то и спросил вдруг у меня:

– Хочешь вспомнить старину?

Я пожал плечами, не зная в точности, хочется мне этого или нет.

– В нападении сыграешь, впереди, – сказал приятель.– Не на глубине, конечно. На мелкой стороне.

Вы знаете, наверное, что в плавательных бассейнах одна половина мельче другой, для занятий с начинающими, и тут на некотором расстоянии от ворот, даже при среднем росте, достаешь ногами дно. Эту льготу и предлагал мне приятель, понимая, что необходимой подготовкой для состязания на глубине я уже не располагал.

Мне страшно захотелось сыграть с его четырнадцатилетними мальчишками. Вспомнить былое. Обмануть ложным движением защитника. Получить пас. Почувствовать мяч на руке. Может быть, забить гол.

Какой-то мальчик уступил мне свое место, и я прыгнул в воду.

Боже, как это было хорошо! Игра шла у ворот моей команды, я же поплыл на половину соперников и остановился метрах в шести от ворот. Это была выгодная позиция, и я сразу начал жить ожиданием того момента, когда наши защитники, овладев мячом, немедленно переадресуют его мне. Вот тут-то я и сделаю замах левой рукой (вверх и назад!), будто хочу лечь на спину, а на самом деле скрытым толчком от дна и сильными гребками правой руки (под себя, под себя) уйду в сторону. Когда-то это мне удавалось, а техника, она все-таки не забывается! Итак... Но в то же мгновение я почувствовал, что левую руку мою и ногу сковало под водой словно железным обручем. Уж не судорога ли? Но нет, характерной для судороги пронзительной боли в мышцах не было. И тогда я сообразил, что этаким манером, клещами, да еще с каким-то вывертом, сжимал меня под водой мой опекун, защитник. Однако как же так, на каком основании?

– Ты что это делаешь? –строго спросил я.

С поверхности воды на меня удивленно взглянули недобрые, стальные глазки на остром мальчишечьем лице. Нет, он и не думал меня отпускать.

– Ты что же делаешь?— повторил я, пытаясь разжать клещи,

– Играй, дядя, играй!

Вслед за этим возгласом я обрел свободу и хотел было уже распорядиться ею, как тотчас получил удар в грудь, вернее, под ложечку, ногой,— не то чтобы очень сильно, но все же чувствительно. И понял, что пас секундой ранее действительно был дан мне, но только от полученного в тот же миг удара я потерял ориентировку, а опекун мой спокойно перехватил мяч. И теперь плыл с ним благополучно, никем не преследуемый, на половину моей команды.

Догнать его было уже невозможно, и я стал размышлять: что же такое сейчас произошло и отчего это мой приятель, выполнявший роль судьи, не дал штрафного свистка? Что-что, а правила игры я знал хорошо. Они запрещали игрокам касаться друг друга (за исключением одного-единственного случая, когда в руке соперника находится мяч) и уж, во всяком случае, атаковать его такими способами!

С чем я и обратился к моему приятелю.

Но он захохотал:

– Э, брат, серьезно же ты поотстал! Оно и понятно: футболом все, футболом интересуешься!

Так десять лет назад и начал я входить в курс новых проблем водного поло, прессой еще не замеченных, но в спортивной среде вызывавших уже тревогу и беспокойство. Специалисты с грустью отмечали, что водное поло перестает быть популярным, теряет свою красоту, да и самим ватерполистам не доставляет прежнего удовольствия. Виновниками же всего считали судей, которые, мол, перестали руководствоваться правилами игры, доверяясь собственной их интерпретации. Тренеры жаловались на то, что выучка игроков стала уже невозможной без учета особенностей арбитров.

— Сегодня, как вы знаете, нашу игру судит Н.,— говорит обычно тренер на установке перед матчем.— Поэтому что нужно делать у чужих ворот? Иванов... Так, верно! А что ты скажешь, Петров? Точно, молодец! Значит, повторяю: чаще поднимайте руки над водой, показывая, что противник держит вас внизу, под водою. Ясно? Если мы будем делать именно так, в нашу пользу непременно назначат несколько четырехметровок!

Ватерполисты слушают тренера, согласно кивая головами. Они знают, что есть судьи и судьи, и что если у одних арбитров особая страсть состоит в частых остановках игры и чтении нотаций капитанам команд, то другие, напротив, свистком пользуются редко. Посредине между этими крайностями находятся арбитры, чьи решения диктуются главным образом их настроением в данный момент. Высокий класс игроков в этом случае состоит в том, чтобы создавать у таких судей нужное настроение.

Словом, вот уже много лет, как судейство в водном поло считается проблемой проблем. Но поговорите с судьями, и вы узнаете, что спорт в целом и спортивные игры в частности не знают ничего даже мало-мальски схожего с тем, что происходит сейчас во время матчей по водному поло. А происходит драка, жестокая и злая, идущая с первой до последней минуты игры — и на всех участках поля. Ибо даже когда команда А длительное время атакует ворота команды Б и тут, казалось бы, сосредоточены все усилия игроков, на другом конце поля, у противоположных ворот, остаются подчас два спортсмена, по одному с каждой стороны, и вода вокруг них бурлит и пенится, так как они в прямом смысле слова ведут бой за удобную позицию: а вдруг мяч окажется неподалеку? Руки под водой ищут руки, ноги переплетены и нащупывают возможность для нового удара. Кому из игроков удалось захватить выгодное положение, сковать, сблокировать под водой движения соперника? Установить это с полной очевидностью, увы, невозможно. Вода в бассейне рябится от мелкой волны, а потасовка происходит на полутораметровой глубине...

Припомнив, однако, что мяча на этой половине поля и в помине еще нет, мы с вами должны будем признать, что среагировать на такой бой судья мог бы только в том случае, если бы у него были глаза и на затылке. Поэтому поставим себя вначале в положение ватерпольных судей, а потом уже произнесем над ними свой приговор. Тем более, что обучение подводной потасовке ведется теперь в секциях водного поло с самого раннего возраста. Едва 11 – 12-летний мальчик научился владеть мячом, едва приобрел он ту выносливость, которая позволяет ему провести десяток минут в игре, как тут же другие мальчики, игравшие уже в водное поло, преподносят ему первый и вполне предметный урок. Новичок, впрочем, ни на кого не обижается, так как прежде чем вступить в игру, он наблюдал ее с бортика бассейна и таким образом хорошо знал, что его ждет.

Методика... драки

Итак, драка на первой же тренировочной игре. Тренер взирает на нее с олимпийским спокойствием. Наказания он назначает только за те промахи, которые непременно будут замечены судьей на официальной встрече. А ежели по окончании такой встречи новичок будет оправдываться, что гола из удобной позиции он не забил потому лишь, что соперник придержал его под водой, в ответ от тренера послышится:

— Что ж ты дал ему это сделать? Надо было придержать его и оттолкнуться самому!

А затем в назидательном тоне произносится знакомая всем ватерполистам (футболистам, хоккеистам) классическая фраза:

— Водное поло не балет!

После того как начинающий ватерполист усвоит мудрость этого изречения, наступает главный этап его «небалетной» подготовки. Тренеры и более опытные товарищи заботливо передадут ему все, что знают сами,— целый арсенал приемов, имеющих сходство с вольной борьбой, самбо, дзюдо, боксом и кетчем одновременно. Изучению этих приемов посвящаются многие занятия. («В зимние месяцы тренируемся на ковре, а также боксируем на ринге»,— рассказывал недавно тренер чемпиона ГДР — берлинской команды «Динамо» Вернер Книп корреспонденту еженедельника «Дойче шпортэхо».) Но если все эти захваты и удары смягчаются на тренировках, то в матчах проводятся всерьез. И тут надо сказать прямо: как бы быстро ни плавал ватерполист, как бы искусно он ни владел мячом, без знания приемов подводного боя он не игрок и своей команде способен принести одни огорчения.

Исключение на протяжении почти полутора десятков лет составлял только один человек — Петр Мшвениерадзе из московского «Динамо». Высокорослый силач, обладавший редкой мощи жимом ногами, он никогда не нарушал правил и терпеливо сносил все каверзы своих опекунов. Он, помнится, лишь оглашал время от времени бассейн возгласом: «Выше! Выше!»,— обращенным к партнерам. Это означало, что пасовать ему, когда он находится перед воротами, следует на изрядной высоте, потому что стоило Мшвениерадзе дотянуться до такого мяча мгновением раньше своих сторожей, как он моментально отправлял его в сетку. То, что, выйдя по пояс из воды, Мшвениерадзе выносил с собой вверх на спине, на плечах двоих игроков, его беспокоило мало. Впрочем, до поры до времени. В конце концов и в наших командах и в зарубежных появились такие мастаки подводной борьбы, что после возгласа «Выше! Выше!» добродушному гиганту Мшвениерадзе все чаще и чаще приходилось в сердцах восклицать: «Товарищ судья!»...

Судьи верили Мшвениерадзе благодаря многолетней его безупречной спортивной репутации. Но только ему. Любой другой игрок, моля о помощи — даже со стоном, с рыданиями в голосе,— сочувствия у них никогда не вызывал. В водном поло ведь нет судей, которые в прошлом не были бы сами игроками, а следовательно, и не знали истинной цены большинству таких стонов и жалоб. Тем более, что на сей счет кое-что можно найти и в методической литературе. Пробегая как-то статью известного тренера о насущных проблемах единоборства, я невольно остановился на следующем месте. Автор рекомендовал игрокам добиваться для маскировки своих намерений не только «мягкости и эластичности движений», но и «учитывать даже выражение лица». Так прямо и было написано: «учитывать выражение лица»! А в другой статье, вышедшей по окончании одного международного турнира, я нашел уже и конкретный анализ достижений в этой области. Автор скрупулезно подсчитал, сколько раз та или иная команда, прибегнув к запрещенным приемам, оставалась безнаказанной. Выяснилось, что венгерские ватерполисты благополучно избегли наказаний в пятидесяти двух случаях, югославские — в тридцати двух, советские же — только в двадцати восьми. «Это умение венгерских игроков лучше других маскировать действия, выходящие за пределы правил,— читал я,— разные специалисты объясняют по-разному». Интересно, как же? Оказывается, одни специалисты именовали это «высокой тактической зрелостью», другие — «точным приспособлением к условиям состязания», третьи —«гибкостью» и т. д. и т. п. «Мы же добавим,— дополнял своих коллег автор,— что венгерские ватерполисты лучше игроков других стран учитывают специфические особенности игры».

Понятно? Говорите, не очень? Что ж, читаем дальше.

«Во-первых,— поясняет автор,— свои замаскированные приемы венгерские ватерполисты проводят чаще всего на ходу. Даже сверху нелегко заметить, при помощи какого движения игрок осаживает вдруг противника, находившегося только что впереди и имевшего преимущество.

Второе. Судьи во время свободного броска концентрируют, естественно, внимание на тех, кто готовится принять мяч и помешать передаче. Венгерские ватерполисты умело и тонко используют особенности этого момента. Бросая мяч себе, игрок одновременно отталкивается от противника и тем самым получает дополнительное время для ориентировки».

Теперь, надеюсь, вы понимаете, о какого рода «высокой тактической зрелости» и «гибкости» идет речь. Остается, впрочем, уточнить одно обстоятельство. С какой целью, для чего была написана эта статья? Может быть, для того, чтобы проинформировать судей, раскрыть им глаза на происходящее? Нет, ничуть не бывало. Автор статьи, мастер спорта, в данном случае выступал как теоретик, как методист, к тому же заинтересованный в успехах наших ватерполистов. Их отставание в этой области огорчало его не на шутку. И он заканчивал свою статью такими словами: «Коль скоро мы хотим эффективно противодействовать грозным соперникам, нам необходимо изучить и знать все, что может быть использовано для победы».

Должен заметить, что установки подобного рода не остались для наших игроков втуне. Их «тактическая зрелость» и «гибкость» в сфере скрытой подводной борьбы вскоре настолько возросли, что статьи наподобие процитированной в пору писать уже венгерским проблемистам.

Но вот вопрос: можете ли вы назвать какой-нибудь другой вид спорта, теоретики и практики которого столь же откровенно призывали бы спортсменов к изощренным нарушениям правил?

Футбол, как известно, не отличается ныне особой мягкостью нравов. И я допускаю, что есть тренеры, которые способны перед матчем шепнуть иному игроку, что не худо бы ему припугнуть опасного нападающего, а то и вовсе вывести его из строя. Говорю об этом, несмотря на то, что твердо знаю: подавляющее большинство таких эксцессов происходит по личной инициативе защитников — главным образом из числа тех, кто бессилен честно справиться со своим техничным и быстрым подопечным. Однако при всем том и во сне представить себе нельзя, чтобы теоретики футбола обобщали в своих статьях лучший опыт «костоломов», а футбольные тренеры отводили его изучению специальные занятия. Или возьмем бокс — на что уж вид спорта не для неженок. Но я и мысли допустить не могу, чтобы кто-либо из методистов мог написать статью о том, как потихоньку от рефери наносить удары ниже пояса.

Нарушения – норма

Водное поло — спорт любительский, олимпийский, находящийся под эгидой Международной любительской федерации плавания (ФИНА) и Международного олимпийского комитета (МОК). Номинально его правила возвышенны и благородны.

Отчего же сознательное, преднамеренное нарушение правил стало неписаной нормой этого вида спорта?

Проще всего, конечно, превращать тут в козлов отпущения судей (к чему, кстати сказать, и сводятся многие отчеты о матчах). Но не честнее ли было бы признать, что и вкусовщина и частые ошибки в судействе, подчас серьезно сказывающиеся на ходе игры,— лишь производное от чего-то другого и будет оставаться таковым и впредь, пока тренеры не прекратят специальной и планомерной подготовки ватерполистов к скрытой подводной борьбе?

Но в таком случае, где же выход из положения? Может быть, нашим спортивным организациям необходимо предупредить тренеров о недопустимости в дальнейшем таких методов работы, кое-кого сурово одернуть, даже от работы отстранить — и все само собой кончится, замрет, прекратится? Нет, вряд ли тут можно чего-либо достичь запретами. Да и скорее всего они были бы просто несправедливы. Познакомившись с тренерами поближе, вы узнаете, что обучают они своих питомцев незаконным способам подводной борьбы лишь скрепя сердце, по необходимости.

Итак, ватерполисты, судьи, тренеры — рабы сложившихся обстоятельств. Но благодаря чему эти обстоятельства сложились? Кто в этом повинен? ФИНА? МОК? Да, они. В первую голову, разумеется, ФИНА. Еще точнее, ее технический комитет по водному поло, который устанавливает правила игры.

Ибо причиной всему их вопиющее несовершенство.

Это не преувеличение. «Несовершенство правил игры в водное поло уже давно стало притчей во языцех»,— признается вице-президент технического комитета ФИНА А. Кистяковский.

Надо сказать, что вообще момент этот — стремление к совершенству правил соревнований (или, как часто говорят, стремление к тому, чтобы «дух игры» соответствовал «духу правил»)— имеет громадное значение в развитии спорта. Казалось бы, ерунда, пустяк: в конфликт с «духом игры» вступил какой-то второстепенный, даже третьестепенный пунктик правил! А глядишь — он породил уже цепную реакцию, разросся в проблему, нераз-решенность которой замораживает на годы развитие того или иного вида спорта, разрушает его гармонию. На наших глазах подобное происходило не раз. Например, с волейболом. Широко распространенный на протяжении десятилетий во всем мире, в начале пятидесятых годов он вдруг стал терять популярность. Из игры темпераментной, острокомбинационной волейбол превратился в нечто уныло однообразное, монотонное, не требовавшее уже от спортсменов сообразительности, живой и гибкой тактики, обилия сложных технических приемов, а только атлетизма — в прыжках, силе удара, силе подачи, плотности блока. И зрители покинули волейбол. Если прежде у нас на матчи факультетских, вузовских команд публика валом валила, то вскоре залы начали пустовать даже на чемпионатах страны.

При всем том, однако, волейбол не стал состязанием аморальным. Скучным — да, тусклым — верно, но не грязным! Спортсмены-волейболисты не нарушали преднамеренно правил, а в ФИВБ (Международной федерации волейбола) тем временем шла долгая дискуссия о том, как восстановить, оживить эту игру. Советские делегаты выступили инициаторами смелого обновления правил. Этому предшествовала большая экспериментальная работа в СССР. Ее вели проблемисты, теоретики, в нее включились тренеры, судьи. Наши делегаты каждый раз ставили вопросы на конгрессах ФИВБ все острее и точнее. И вот победа! На первый взгляд изменены незначительные пункты: на блоке разрешено переносить руки через сетку (по-прежнему не касаясь ее), да еще игрок, от рук которого во время блока отскакивает мяч, получил право вновь подхватывать его. Как будто мелочи, пустяки. А игра тотчас стала оживать, и сегодня перед ней замечательное будущее.

Между прочим, из всех международных спортивных организаций наиболее мобильная в этом смысле — ФИБА (Международная федерация баскетбола). На высоте всегда и наши представители в ней. ФИБА пристально следит за практикой игр, в зародыше улавливая мельчайшие конфликты правил с «духом игры» и внося необходимые коррективы. Именно поэтому баскетбол — спорт миллионов — не знал кризисов.

Экскурс в прошлое

Водное поло тоже могло бы быть спортом масс. Плавать ведь умеют миллионы людей во всем мире, и с каждым годом их становится все больше и больше. А в нашей стране, кстати сказать, водное поло до войны было и женским спортом.

И замечательным, незабываемым зрелищем.

О, это отнюдь не элегические воспоминания! Мяч ловился, отбрасывался, передавался десятками разнообразнейших движений кисти. Полеты его были причудливы и изящны. Зрителей восхищали эффектные удары с лета, удивительно красивые переводы мяча, при которых остроумно использовался принцип рикошета, и, наконец, всевозможные варианты «тычка»— того незаметно возникающего и молниеносного по темпу броска, которым пользовались игроки, вышедшие на большом ходу один на один с вратарем. Публика неизменно переполняла трибуны бассейнов даже на матчах детских команд. Мудрено ли, что игры на первенство Москвы, Ленинграда и Киева проводились как платные соревнования (и неизменно с аншлагом), а уж коли встречались участники чемпионата СССР, обладатели билетов считали себя счастливчиками...

Имена лучших ватерполистов — вратаря Игоря Либеля, полевых игроков Петра Голубева, Николая Борисова, Василия Поджукевича, Владимира Китаева, Игоря Григорьева, Александра Трофимова, Владимира Кузнецова, Александра Горбунова, Василия Казакова — были известны, популярны среди молодежи. Но попробуйте-ка теперь, если вы не ватерполист, назвать хоть одно такое имя! После войны, правда, взошли две звезды — Петр Мшвениерадзе и вратарь Борис Гойхман. Но оба, во-первых, были игроками довоенной школы, а, во-вторых, сама игра вскоре стала не той.

Как же это произошло? В какой момент и отчего именно удалось подводной потасовке одолеть «дух правил»? «История вопроса», оказывается, у нас уже позабыта. Любопытства ради я пытался недавно осведомиться на сей счет у знакомых тренеров и судей. В ответ они чаще всего пожимали плечами. И не удивительно — лет двадцать, наверное, с тех пор прошло! Но уж коли разговор наш мы ведем без обиняков, то, напрягши память, вспомним все-таки, что перерождаться из красивой спортивной игры в бесчестную, жестокую драку водное поло начало у нас именно тогда, когда наши лучшие ватерпольные команды свели знакомство с командами зарубежными: сперва в товарищеских матчах, а затем и в официальных — на первенство Европы, на олимпиадах.

А за рубежом ватерполисты давно уже орудовали так — под водой!

Поверьте, тут нет квасного патриотизма. Послевоенный бурный рост наших международных контактов, участие с 1952 года в олимпийском движении необычайно обогатили советский спорт (как, в свою очередь, и мировой). Но водное поло... Не знаю, когда оно стало за рубежом антиспортом, но мы, во всяком случае, с ним познакомились уже в качестве такового. Иными словами, все самое худшее, что могла дать буржуазная трактовка проблем спорта, было уже в нем налицо. «Не пойман — не вор!»— вот практически философия антиспортсменов.

Словом, пока водное поло развивалось у нас как внутренний вид спорта, оно сохраняло олимпийскую чистоту. Это не значит, конечно, что мы вовсе не знали нарушений правил игры. Знали. Но они всегда были частным делом отдельных игроков, а не тактикой команд: то есть вызывались озорством, избытком темперамента, либо являлись следствием дурных влияний, помимо спорта. Выходки такого рода к тому же только ослабляли команды. Резко выделяясь на общем фоне честной борьбы, они сразу же строго штрафовались четырехметровыми ударами, удалениями из воды. Проще сказать, нарушители правил были для своих команд обузой. Зато когда игра перешла на подводные рельсы, любители нарушений тотчас превратились из вчерашней обузы в ценнейший капитал.

Впрочем, раньше, чем это произошло, наши тренеры еще пытались как-то совладать с надвигающейся стихией. Они решили противопоставить зарубежным соперникам более высокие темпы плавания, полагая, что наши команды смогут тем самым достичь желанных результатов, не теряя спортивного лица. В самом деле, разве будучи равными сопернику в тактической подготовке, но превосходя его в скорости, вы не получаете вернейших гарантов победы в любой спортивной игре? В любой — да. Но не в водном поло. Поэтому хоть темпы плавания в наших лучших командах вскоре повысились (и даже намного), ощутимых результатов это не принесло. Вы ведь помните, что даже самые опытные судьи не в состоянии заметить ухищрений, при помощи которых «осаживают» игрока, имевшего только что преимущество.

И тогда-то наши тренеры пустились во все тяжкие. Не могли же они в конце концов допустить, чтобы их команды терпели поражения в международных встречах!

И под водой и на суше...

Не слишком ли дорого приходится нам платить за это? И нужно ли в принципе стремиться и победам ценой формирования у спортсменов психологии правонарушителей? Понимаю, неприятно это звучит — «психология правонарушителей», но ведь что поделаешь, таковы факты. Больше того, обучение запрещенным приемам в спорте неминуемо порождает неуважение и нормам общественной жизни вообще.

Помню такой случай. Киевский фотокорреспондент «Советского спорта» Попов приехал на вокзал, чтобы отправить с оказией в Москву срочные снимки. А заодно и передать для своих московских друзей два знаменитых «киевских» торта. Просьба его была не из обременительных: к приходу поезда в Москву у вагона должен был ждать редакционный курьер. И вот, увидев садившихся в один из вагонов молодых людей в спортивных костюмах и узнав, что они ватерполисты, Попов и попросил их об одолжении. Надо сказать, что он только начинал работать в спортивной прессе, а потому и не ведал, что более опытные его коллеги не рискнули бы воспользоваться такой оказией. Ватерполисты тем временем взяли у него пакет и коробки с тортами, причем оказались настолько любезными, что пожелали сами прямо с поезда доставить все в редакцию.

Вы, наверное, догадываетесь, что снимков редакция не получила ни в тот день, ни во все последующие, точно так же, как и друзья фоторепортера — торты. Но вышло так, что в одном вагоне с ватерполистами случайно ехал его знакомый. Он-то и рассказал ему спустя несколько дней, что не успел поезд набрать скорость, как торты были съедены, а пакеты со снимками с хохотом выброшены в окно. Попов написал в команду возмущенное письмо, требовал обсуждения этого поступка, но ответа не получил и по сей день...

Я мог бы привести еще много таких историй, но важнее, вероятно, сказать тут о другом, испытывая, как и вы, достаточное отвращение к людям подобного сорта, я не склонен, однако, винить во всем одних ватерполистов. Таковы неизбежные плоды их воспитания. И что еще важнее — все это ведь не новость, не откровение! Восемь лет назад газета «Советский спорт» писала, что такого рода воспитание должно иметь (и в некоторых случаях уже имело) серьезные последствия, что, неправильно поняв обстановку, складывавшуюся в водном поло, дети, юноши, молодые люди применяют затем эти понятия и «на суше»—«на суше» в самом широком смысле слова. «В общем картина получается довольно нелепая,— писала газета «Советский спорт»,— Школа, семья, производство должны исправлять нравы, прививаемые детям и молодым людям водным поло, вместо того, чтобы эта спортивная игра сама была подспорьем не только для физической закалки, но и для выработки целого ряда положительных качеств психологического и эстетического характера».

В водное поло играет с каждым годом все меньше и меньше людей. Мы ведь говорили уже, что оно потеряло популярность. Приверженцы других видов спорта исчисляются десятками и сотнями тысяч, ватерполистов же только сотни. Но нам не безразлична и судьба одного человека!

Поиски выхода

Могут сказать, правда, что ФИНА недавно реконструировала часть правил. Но боже, что это была за реконструкция! Изгнание на бортик за очевидные грубые выходки заменено теперь четырехметровыми штрафными ударами — после набора определенного числа «ошибок». Однако игра от этого стала еще более грубой.

Несколько лет назад я рассказал об обстановке, которая сложилась в водном поло, известному баскетбольному тренеру Каракашьяну, ныне покойному. Он недоуменно воскликнул:

— Да ведь правила этой игры в пять минут можно реорганизовать!

— Каким же образом?— поинтересовался я.

— Установить расстояние, скажем, в метр или в полтора, которое не вправе нарушать сторона, не владеющая мячом. Ведь каждому понятно, что в сближении с соперником заинтересованы только те, у кого мяча нет)!

Предложение это было настолько простым и логичным, что несколькими днями спустя, когда я попросил знакомого ватерпольного тренера проверить его на деле, с его учениками, и он пошел на это, мы сразу увидели другую игру—такую, какой она была у нас когда-то! В другой раз я уговорил сыграть несколько минут по этому принципу мастеров, и эффект был тот же.

И мне подумалось тогда, что и у нас в СССР и в других странах нашлись бы опытные методисты, которые быстро разработали бы — обратись к ним только ФИНА! — такую структуру правил, которые сразу возвратили бы водному поло его красоту! И еще подумалось о том, что взять, не мешкая, все эти заботы на себя могла бы Федерация водного поло СССР (среди руководства которой есть люди, игравшие еще в «старое поло»). Вот и начали бы они, не откладывая в долгий ящик, эксперименты, чтобы явиться затем на конгресс ФИНА с убедительными кинограммами, кинолентами, то есть всем тем, чем оперируют наши специалисты на международных конгрессах федераций волейбола и баскетбола.

Встретился я как-то с известным нашим деятелем футбола Андреем Петровичем Старостиным. Времени у нас обоих было достаточно, и мы рассуждали о том, в чем состоит все-таки главная прелесть футбольной игры, в чем секрет ее популярности?

Андрей Петрович сказал мне:

— Все дело в том, что в футбол играют ногами и головой!

Это была точная мысль. Сколько ни был я участником и свидетелем разговоров на эту тему, ни разу не слышал довода более убедительного. У игры в футбол много общего с цирком — искусством гиперболы и парадокса. В цирке все преувеличено, там происходит все, чего не бывает в жизни. Люди там ходят на руках, перелетают с трапеции на трапецию, добровольно кладут голову в пасть льву, слон играет на губной гармонике, медведь ездит на мотоцикле. На футболе происходит почти то же: в обыденной жизни наши ноги идут, бегут, здесь — принимают, ведут, передают мяч, причем достигают в этом виртуозности, которая подчас недоступна рукам. В этом смысле каждый футболист сродни артисту. Футбольным игрокам, быть может, иногда даже труднее, чем артистам.

Кажется, Игорь Нетто рассказывал мне, что один из тренеров «Спартака» пригласил как-то в команду известного жонглера, чтобы тот показал игрокам, какие возможности заложены для футбола в технике жонглирования. И тот, взяв футбольный мяч, стал проделывать с ним удивительные вещи. И вдруг к жонглеру приблизился один из футболистов и легонько толкнул его плечом. Мяч упал на землю, покатился...

— Зачем вы это сделали?— спросил удивленный жонглер.

— Прошу прощения,— сказал футболист,— но нас ведь толкают. И гораздо сильнее...

Этот момент, конечно, еще более обостряет интерес к футболу, замечательной парадоксальной игре.

И вполне разумен тот пункт правил водного поло, которым разрешена силовая атака (над водой) ватерполиста, владеющего мячом. Пусть покажет свое умение, свое искусство!

Заметьте, однако, что футболистов, у которых нет мяча, тех, что перебегают в поисках выгодных позиций, открываются в ожидании паса, не толкает никто. И точно так же в баскетболе, регби, гандболе. Но здесь я хотел сказать о другом: ведь водное поло, в сущности, такая же парадоксальная игра, как футбол. В воде люди плещутся, моются, плавают, купаются, а тут - игра с мячом на глубине! И комбинации - картинный рисунок атаки, стремительные маневры защиты, взлеты (словно бабочек) вратарей.

И вода - голубоватая, изумрудно-зеленая или синяя; над нею - стеклянный купол бассейна (или небо - пусть даже в разрывах туч); белоснежный кафель; загорелые тела ватерполистов; вскипающие пеной следы их энергичных рывков; вокруг - пестрота и разноголосица трибун с переменчивостью их восхищений и разочарований - все вместе это необыкновенно красиво и, конечно  же, должно быть возвращено людям, должно радовать их и забавлять, а не влачить позорное существование антиспорта, гразной игры, ютящейся где-то на задворках морали

 (Курсивом напечатана концовка статьи, выброшенная при публикации в журнале "Смена" восстановленная по рукописи)

  "Смена", № 11, 1968 г.

Администратор сайта: apiperski@mail.ru (Александр Пиперски)