НА ЩУКУ...
На каланче 10-й киевской пожарной команды неподвижно, как изваяние, стоит дежурный. Надвинув на лоб каску, он пристально всматривается в мглистую пред утреннюю даль. Живое олицетворение бдительности на посту! Но смотрит он почему-то не в сторону речного порта, охрана которого поручена 10-й команде. Его взоры обращены в противоположном направлении, – к городу, и выражают мучительное, растущее беспокойство.
– Вроде как мельтешится чего-то,– бормочет он.– Ну да, так оно и есть...
– Тревога! – раздается зычный клик с каланчи, и вслед за ним начинает отчаянно дребезжать пожарный колокол.
Слышится громкий топот ног. Первым выбегает во двор и. о. начальника команды Гавриленко. На лице и. о., еще изрядно заспанном, написано смятение. К брандмейстеру со всех сторон обегаются пожарные – топорники, стволовые, командиры отделений.
– По ме-ста-ам! – разносится над рекой громкая команда.
Через минуту, как и полагается при боевой тревоге, все уже на своих местах. Все заняты делом.
Пока моторист Тризна заводит пожарный катер, командир отделения Касьянов с двумя стволовыми быстро разматывают огромную сеть, прикрепляют к ней свинцовые грузила и снова свертывают. После этого к ним на помощь является несколько здоровенных топорников: дружными усилиями они взваливают сеть на плечи и, кряхтя под ее многопудовой тяжестью, тащат на катер.
Здесь уже почти все готово: мотор работает на малых оборотах, огнетушители, шланги и помпа сброшены с палубы на берег. На корме командир отделения Чечет с тремя пожарными заканчивает оснастку перемета. Со двора несут два легких бредня, сак с подсаком, три ведра с приманкой, ящик с червями...
Брандмейстер Гавриленко, взойдя на катер, самолично и с сугубым пристрастием проверяет все приготовления. Как будто все в порядке. Но, добравшись до кормы и взглянув на перемет, брандмейстер гневно хмурится. Командир отделения Чечет и его подручные застывают в положении «смирно».
– Вы какие ж это крючки мне здесь подвесили? – говорит брандмейстер.– А?
– Крючки известные,– ответствует Чечет.– На леща, плотвицу...
– «Лещ»! «Плотвица»! – гремит брандмейстер.– Да я ведь вам говорил, что на щуку нынче пойдем! Говорил ведь, а?
– Говорили,– покорно соглашаются пожарные.
– Ну, а вы что? Погубить меня хотите?
Разобиженные пожарники, забыв про положение «смирно», протестующе машут руками.
– Да ведь эти крючки, Андрей Васильевич, и на щуку отменно хороши будут,– примирительно говорит Чечет.– Точно говорю вам. Сам делал!
Взор брандмейстера проясняется:
– Так бы сразу и сказали! А то – «на плотвицу»... Показал бы нам с вами Юшков плотвицу!
Пожарные ухмыляются. Окончательно успокоенный, брандмейстер Гавриленко сбегает по сходням на берег и бодрой рысцой трусит к воротам. Вот она – причина пожарной тревоги! В ворота не спеша въезжают легковые машины: одна, другая, третья...
Из первой машины выходит начальник областного управления пожарной охраны Юшков, из второй – его начальник Лизин. Из третьего автомобиля высаживаются два незнакомца. Их внушительная осанка заставляет опытного брандмейстера сразу определять, что эти двое – тоже немаловажные персоны.
Начальство располагается на катере со всеми удобствами и вскоре благополучно отплывает.
– Счастливого лова! – кричит с берега Гавриленко и машет рукой.– Счастли-и-иво!
Через несколько минут красный пожарный катер превращается в маленькую точку на широкой глади Днепра, а Гавриленко идет домой – досыпать. Глаза у него слипаются, и вся эта ранняя суета кажется ему теперь обременительной и даже немного опасной. «Вот именно, опасно,– думает Гавриленко.– Того и гляди, влипнешь. Ну, Юшков, конечно, в обиду не даст, но случись сейчас пожар... А где, – скажут, – катер? – На рыбной ловле.– А пожарные где? – Бредень заводят...»
– Тьфу! Хоть бы заснуть скорее! – уже в полудреме бормочет брандмейстер.
Но и сон не приносит ему желанного забвения. Снится Гавриленке, что нагрянула внезапно инспекция из министерства. Инспектора – строгие, придирчивые, обо всем расспрашивают, все записывают. Дескать, пожарная команда номер десять превратилась в рыболовецкую артель, катера на путину ходят, бензин на «исследование берегов» списывается. Дисциплина – никуда! Пожарный Бондаренко только тем и занят, что рыболовные крючки делает да на рынок таскает, Тризна и Шнайдер лодками промышляют... А Николаев, Касьянов, Чечет? Собственные моторные лодки завели, держат их в команде. Ну и ну!
Брандмейстер беспокойно ворочается во сне и тяжело вздыхает. Ему мерещится акт обследования, аккуратно напечатанный на машинке и толстый, как роман в двадцати частях. И слова в нем какие-то все неприятные, злые: «развалил», «незаконно расходовал», «попустительствует», «совместно с Юшковым»... А это еще что такое? Батюшки мои,– приказ министра!
Гавриленко вздрагивает и просыпается. На дворе уже полдень. Над постелью склонился командир отделения Чечет и тормошит его за плечо.
– А? Что? Пожар? – Гавриленко поспешно вскакивает и хватает висящие на стуле брюки.
Но Чечет успокоительно улыбается. Он только что вернулся с попутной лодкой и докладывает брандмейстеру, что лов идет прекрасно, щука прямо сама лезет на пермет, и Юшков с Лизиным и те двое очень довольны. Так что – порядок.
А тем временем на каланче по-прежнему маячит, как живое воплощение бдительности, дежурный в блестящей каске. Он смотрит в сторону города,– не едут ли, упаси бог, ревизоры из министерства?
Но они не едут. И это, по правде говоря, очень жаль...
(В соавторстве с Е. Киселевым)
«Правда», 19.07. 1950 г.
Администратор сайта: apiperski@mail.ru (Александр Пиперски)
