МОМЕНТЫ ФУТБОЛА

Эффективная игра по бразильской системе невозможна без постоянного, неотступного, тренерского диктата и надзора. Это изначальная обусловленность игры, наличием некоторого, употребляя термин К.С. Станиславского, «режиссера-деспота», была понята футбольными специалистами Старого Света далеко не сразу. И немудрено: ведь предшествовавшая ей более простая система «дубль-ве» тоже пробивалась через толщу препятствий, как свидетельствует крупнейший советский футбольный теоретик и тренер Б.А. Аркадьев (1899-1986), пробивалась долго и трудно [1].

В 1933 году, например, сборная Англии, игравшая уже несколько лет по примеру британских клубных команд в стиле «дубль-ве», не смогла доказать своего превосходства над сборной Германии, которая «рутинерски» придерживалась нападения «пять в линию». Принципиальный матч, которого ждала вся футбольная Европа и на который съехались в Берлин в качестве зрителей тренеры и спортивные журналисты многих стран, закончился вничью – 3:3 (что, по мнению историков футбола, приостановило дотоле энергичное продвижение системы «дубль-ве» с Британских островов вглубь континента года на два).

Или другой случай. На чемпионате мира 1958 года в Швеции сборная Бразилии, играя с командой Англии, строго придерживавшейся системы «дубль-ве» также не сумела добиться победы: в конце матча на табло «зияли» нули. Правда, этот матч был сыгран всего лишь в рамках группового турнира, и к тому же в общественном мнении бразильцы еще в фаворитах мирового первенства не числились, так что в этой ничьей многим виднелась, главным образом, неудача сборной Англии…

Для бразильцев и англичан это был второй матч группового турнира, а первый они играли соответственно против сборных Австрии и СССР. Игра Бразилия – Австрия проходила в г. Уддевала, и единственным ее зрителем из СССР был Константин Бесков, тогда еще молодой тренер. В Уддевалу его командировали из Гетеборга, где находился штаб советской делегации, и по возвращении туда Бесков представил об увиденном подробнейший отчет. Но главным своим впечатлением он все-таки решил ни с кем не делиться. И только ночью, в гостинице, услышав, что его сосед по номеру, корреспондент «Советского спорта», тоже ворочается в своей постели без сна, не выдержал и сказал о том, чего журналист этот впоследствии никогда забыть не мог.

– Знаете,–проговорил Бесков тихонечко, словно опасаясь, что его услышат за стенкой, – чемпионами будут бразильцы…

Поверить в это журналисту было очень. В 1956-1957 гг. в СССР приезжали бразильские клубы «Байя», и «Атлетико Португеза», «Васко да Гама», и собеседник Бескова видел несколько их выступлений. Бразильцы играли, как он писал, в мягкий, изящный, кошачий футбол, поразительно непрактичный, словно не от мира сего.

– Нет, эти совсем другие. Вот увидите, – строго и упрямо повторил Бесков. – Но только пусть это останется между нами…[2]

Ночному собеседнику Бескова просьба была понятна. В штабе советской делегации команду Бразилии, которая выступала в одной группе со сборной СССР, всерьез не принимали, ее игроков называли «жонглерами», и прогноз Бескова там встретили бы с недоумением. Однако чем же все-таки он был вызван? И почему (как выяснилось позже) у других тренеров-наблюдателей той же игры она не породила подобных предположений? Может быть, потому что побежденные в этом матче со счетом 3:0 австрийцы считались в своей группе заведомыми аутсайдерами? Что касается Бескова, то он, надо полагать, увидел в игре бразильцев нечто такое, к чему уже осознанно стремился сам – следы какой-то подспудной, подчиненной воле тренера и неохотно проступающей наружу непростой, «подкожной» организации.

Теперь (то есть уже задним числом) мы понимаем, что фигура «тренера-деспота» зарождалась в недрах «футбола игроков»: но лишь когда в конце 60-х – начале 70-х годов на смену бразильской системе пришли новые идеи (которые, с одной стороны выражению цифрами поддаются лишь весьма относительно, а с другой – сливаются в понятие современного так называемого «тотального футбола»), стало ясно, что окончательно прорвать оборону «футбола игроков», который и после победы бразильцев на чемпионате мира 1962 года продолжал бороться с новым течением, могла дать только такая система игры, которая своей гибкостью и открытостью давала талантливым футбольным режиссерам простор для творчества. Ведь в отличие от системы «дубль-ве», которая, оперируя пятью чистыми форвардами, в существе своем была остроатакующей (и только по необходимости, когда мяч находился у противника, оборонительной) расстановка 1-4-2-4, уже сама по себе уравнявшая число защитников и форвардов, создавала возможности заранее подготовленных эффективных действий в любом ключе: атакующем, оборонительном, выжидательном, контратакующем, – и притом с варьированием всех видов борьбы в одной игре.

Так тренер стал (хоть и по-прежнему скрытой от публики на стадионе) центральной фигурой футбольного состязания. И если раньше представители этой профессии иногда говорили с горечью: «Выигрывают матчи футболисты, проигрывают – тренеры», то теперь (не знаю, как в других странах, но у нас наверняка) их мироощущение кардинально в этом плане переменилось.

Посудите, впрочем, сами.

Дорогу в четвертьфинал на чемпионате мира 1986 года в Мексике преградила нашей команде, как известно, сборная Бельгии. Чего у нас никто, если помните, не ожидал: сборная Бельгии считалась командой средних возможностей, в прошлом наши сборные встречались с ней в официальных турнирах четыре раза и все четыре раза выигрывали (общий счет мячей 7:1), а в канун пятой встречи зарубежная пресса называла наших футболистов в числе наиболее вероятных призеров мирового первенства. Правда, называла так не без влияния широковещательных заявлений В. Лобановского. Когда сборная СССР вышла в 1/8 финала, он горделиво сообщил на пресс-конференции о том, что разработал стратегический план прохождения своей команды по всей дистанции первенства и что ошибались те, кто не относил ее перед открытием чемпионата мира  к числу фаворитов[3]. А после поражения от Бельгии объяснял журналистам его причины грубейшими ошибками отдельных игроков, которые свели на нет усилия всего коллектива[4].

Кто же конкретно совершил эти ошибки? Вначале по поручению Лобановского его помощник Ю. Морозов проинформировал советских телезрителей о трех таких игроках: вратаре, защитнике и полузащитнике; затем в прессе были названы фамилии еще двух защитников; чуть позже, дополнительно, – еще одного защитника и одного полузащитника; и, наконец, как заявил Лобановский, не выдержал физически напряжения борьбы с бельгийцами один из нападающих (да и другой, вышедший ему на замену, тренерских надежд также не оправдал)[5]. Так что, если бы не вратарь, четыре защитника, два полузащитника и два нападающих, намеченная тренером победа над сборной Бельгии наверняка была бы одержана…

Бельгийцы, как известно, забили нам четыре гола, и на послематчевой пресс-конференции их тренер Г. Тис назвал имена четырех защитников сборной СССР, наделавших, по его словам, столько ошибок, что их хватило бы на несколько игр[6]. «Но, позвольте, четыре защитника это ведь и есть созданная тренером линия обороны!» – подумает, возможно, кто-либо из читателей моей статьи. По правде сказать, я и сам так думаю, но одна из побочных характеристик феномена, именуемого «тренерским футболом», как раз в том и состоит (по крайней мере, в нашей стране), что тренеры в случае крупного неуспеха руководимых ими команд немедля развертывают беспощадную публичную критику «отдельных» игроков, которые свели, мол, на нет труды «всего коллектива». Ведется эта «критическая игра» к тому же почти всегда «в одни ворота», поскольку суждения футболистов о тренерах, как вы, несомненно, заметили, появляются в нашей спортивной печати главным образом тогда, когда возглавляемые этими тренерами команды завоевывают почетные места, выигрывают кубки.

В результате, в сознании многих читателей укоренился чрезвычайно выгодный для тренеров взгляд на природу футбольных побед и поражений, согласно которому к победе команды приводят тренеры, а проигрываются матчи футболистами. Самих тренеров, конечно, подобного рода объяснения проигрышей не украшают (да и с концепцией «тренерского футбола» они выступают, казалось бы, в непримиримый конфликт), но реальная социопсихологическая ситуация сложилась так, что эти объяснения уже приемлет не только немало любителей футбола (и все возрастающее количество журналистов), а и, пожалуй, все без исключения стоящие над тренерами руководители. А отсюда всего один шаг к превращению тренером турнирного неуспеха своей команды в нечто совершенно противоположное. Делается это путем подмены простого и ясного значения слов «спортивный результат» оценочными понятиями иного смыслового ряда – «прогрессивная тактика», «высокие физические качества», «зрелищность игры», «хорошая морально-волевая подготовка» и т.д. и т.п.

Взять хотя бы участие сборной СССР в чемпионате мира 1986 года Успешным оно было или нет? С одной стороны, никогда прежде команды, репрезентовавшие в разные годы на мировых первенствах советский футбол, не выбывали из борьбы на столь ранней стадии розыгрыша 1/8 финала. А с другой стороны, после матча, проигранного бельгийцам, упоминавшийся уже помощник Лобановского Морозов заявил (с телеэкрана), что команда СССР провела эту встречу хорошо, сам же Лобановский в тот день утверждал (на послематчевой пресс-конференции), что наша сборная «имела больше прав на успех»[7]. В чем, кстати, оба незамедлительно были поддержаны несколькими нашими журналистами, а затем – начальником управления футбола В. Колосковым[8]. Специальное постановление по итогам выступления сборной СССР на чемпионате мира 1986 года Мексике приняла (и передала для опубликования в печать) коллегия Госкомспорта СССР[9]. В этом постановлении подчеркивалось, что Лобановский создал «команду, которая в ряде матчей показала атакующий футбол, хорошую физическую и морально-волевую подготовку» и что игра ее «получила одобрительную оценку зрителей, средств массовой информации и специалистов футбола». И только «под занавес» да и то как бы между прочим говорилось,  что в матче 1/8 финала эта команда «не смогла продемонстрировать свои лучшие качества», отчего и «не выполнила поставленной задачи» (тут-то и были в который раз приведены фамилии четырех игроков обороны, действовавших в проигранном матче «ниже своих возможностей»)[10].

Итак, успех это был или все-таки неуспех? Нам внушали, что простого ответа на этот вопрос вообще не существует. Начальник Управления футбола В. Колосков так прямо и заявил: «Однозначной оценки тут не дашь»[11]. «Относительной» назвал неудачу сборной СССР и Лобановский, не позабыв, разумеется, упомянуть, что «качество игры» руководимой им команды «заслужило признание специалистов и любителей» и является тем «трамплином», с которого будет произведен «н о в ы й (разрядка моя – А.Г.) взлет»[12]. Так что можно, как видите, сначала объявить свою команду фаворитом, желающим пройти по всей дистанции чемпионата мира (то есть завоевать, как минимум, второй приз), а затем, возвратившись несолоно хлебавши домой (когда борьба за мировое первенство только-только начала между другими командами разгораться), квалифицировать свое выступление как вполне удавшееся, как взлет! Разумеется, и Лобановского с Морозовым, и Колоскова, и членов коллегии Госкомспорта СССР во главе с председателем М. Грамовым в данном случае очень даже можно было понять: все они оценивали не что иное, как свою собственную деятельность, а при такой возможности у многих ли из нас на самого себя рука поднимется?

Так что не было ничего удивительного в том, что отмеченные этой понятной человеческой слабостью утверждения футбольных тренеров и функционеров Госкомспорта о единодушно похвальной будто бы оценке выступления нашей сборной на XIII чемпионате мира в Мексике «зрителями, средствами массовой информации и специалистами футбола» с реально наблюдавшейся в этих трех сферах картиной мнений совпадали, деликатно выражаясь, не вполне. Ибо критические, негативные суждения зрителей об игре сборной публиковались поначалу даже на страницах такого сугубо ведомственного госкомспортовского издания, как газета «Советский спорт». Укажем хотя бы на письма В. Бондаренко, В. Борозны, В. Дьяченко, Л. Ганькина, Б. Ковалева, В. Кочетова, Б. Лисиченко, С. Оганесяна, В. Перова, С. Сорокина, И. Червякова, Н. Шмакова, причем география зрительских писем также была достаточно представительной – от г. Столбцы близ западной границы СССР до Петропавловска-Камчатского…

Вспоминаются, так сказать, и средства массовой информации «в целом», которые отнюдь не разделяли поначалу госкомспортовской точки зрения. Например – газета «Советская Россия», в которой 17 июня 1986 года можно было прочесть следующее: «Итак, повторилась испанская история – наша команда выбыла из турнирных баталий на дальних подступах к медалям. С той лишь разницей, что на чемпионате мира 1982 года в Испании она сумела-таки одолеть бельгийскую сборную, а теперь, к большому сожалению, сама осталась побежденной. Что же произошло? Судья прозевал офсайд?.. Не ожидали в дополнительное время всплеска свежей энергии у великовозрастных игроков бельгийской команды? Наверно, надо взять в расчет и то, и другое… Но главная беда – в ином. Наша сборная не проявила той несгибаемой воли к победе, которой мы ждали от нее на стадионах Испании и ждали теперь. Устали ждать».

Попалось мне как-то на глаза и критическое суждение специалиста футбол. Правда не нашего – зарубежного, Марадоны. Когда корреспонденты «Комсомольской правды» спросили у него, какого он мнения об игре сборной СССР против Бельгии, Марадона сказал, что действовала команда однообразно. Его ответ, однако, интервьюеров не устроил. Советские болельщики, возразили они, довольны качеством игры своей сборной, ее результатом[13]. Знаменитый форвард был поражен – он ведь знал, что впервые в истории своих выступлений на чемпионатах мира сборная СССР в 1986 году не смогла пробиться даже в четвертьфинал. «Представляю себе, - воскликнул Марадона, - что было бы с Билардо и со мной, если бы мы так провалились!»[14].

Но, возможно, солидаризуясь с Марадоной, то есть считая невыход сборной СССР в четвертьфинальную стадию мирового первенства провалом, мы неправомерно завышаем уровень мастерства наших лучших футболистов? И, может быть, в этом смысле правы, скорее, те, кто подобно футбольному обозревателю «Известий» Б. Федосову засомневались после проигрыша сборной СССР бельгийцам, не требуем ли мы в принципе от наших представителей на чемпионатах мира невозможного?[15]. Суждения такого рода высказывались, кстати, в нашей прессе и раньше. В «Литературной газете», например, говорилось, что, если бы к первенству мира сборную СССР готовили самые искусные на свете тренеры, чемпионом бы она и при этом условии наверняка не стала, поскольку наши лучшие игроки по всем статьям соответствуют международным стандартам[16].

Согласен ли ты с этим, уважаемый читатель?

И неужто мы вправду дошли до жизни такой, сто вызывать у нас радость и гордость уже удачно сыгранные изредка сборной СССР отдельные матчи, как, например, выигранный в 1986 году в Мексике у сборной Венгрии или сведенный там же вничью со сборной Франции?

Либо даже – достойно проигранные матчи, каким, скажем, был по уверению Лобановского, проигранный бельгийцам на чемпионате мира 1986 года в 1/8 финала.

Впрочем, разве мало на белом свете стран, где любители футбола в похожих случаях несомненно испытывают радость и гордость? В марокканской столице Рабате и в других городах этого королевства любители футбола, например, вышли в 1986 году с песнями на улицы, когда их национальная команда опередила в своей подгруппе англичан, поляков и португальцев. Да и проигрыш ею затем сборной ФРГ матча 1/8 финала был встречен в Марокко с энтузиазмом: ведь свой единственный год западногерманские футболисты смогли только на 88-ой минуте!

Со счетом 0:1 потерпела в Мексике поражение от сборной Бразилии команда Алжира, и результат этот (провести гол бразильцы сумели лишь на 66-ой минуте) также был принят на родине проигравших с воодушевлением. Как, кстати, радовались любители футбола Южной Кореи почетному поражению своей команды (2:3) в матче со сборной Италии. А сколько восторгов, вспомните, принесла в сентябре 1986 года всей Исландии сенсационная ничья ее национальной команды со сборной Франции на старте отборочных соревнований VIII чемпионата Европы! Ведь сборная Франции носила титул чемпиона континента!

Правда, титул этот был завоеван ею в 1984 году под водительством знаменитого М. Идальго, после чего команду возглавил другой тренер – А. Мишель. И если в 1976-1984 гг. под началом Идальго игра сборной Франции, по общему признанию, систематически опровергала расхожую догму «сильные клубы – сильная сборная», ибо играла она намного сильнее и лучше, нежели ведущие французские клубы, то в 1985-1956 гг. этого же о ней сказать было уже нельзя. Зная об извечной «ахиллесовой пяте» отечественных клубов – их недостаточно (по сравнению, скажем, с английскими или итальянскими клубами) энергичной и слаженной обороне, Идальго искал, находил и привлекал в сборную только защитников самоотверженных и жестких в борьбе за мяч, настойчиво вырабатывая активные формы взаимодействия между ними, а также между защитниками и остальными линиями.

У сменившего же Идальго Мишеля разрегулировалась прежде всего игра защиты; заодно утратилось и ее былое свойство без промедления передавать мяч вперед «конструкторам» атаки. «Полутенью команды Идальго» называл сборную своей страны, корреспондируя с чемпионата мира в Мексике обозреватель французской газеты «Монд».

Лобановского, однако, ничья с номинальными чемпионами Европы привела в состояние, близкое к эйфории, - это после нее он обнародовал на пресс-конференции свой стратегический план провести сборную СССР по всей дистанции мирового первенства. А уж когда несколькими месяцами спустя сборная СССР победила «команду Мишеля» со счетом 2:0 в отборочных соревнованиях VIII чемпионата Европы воодушевлению нашей спортивной прессы не было границ!

Вот я и спрашиваю, уважаемый читатель, неужто все это теперь наша судьба? А то, что сборная СССР привозила на родину, бывало, и золотые олимпийские медали (1956) и Кубок Европы (1960) и бронзовые медали мирового первенства (1966), и серебряные медали чемпионов Европы (1964, 1972), - исчезло, потопло в потоках летейских и никогда уже больше не возобновится? Так что если вновь, допустим, сборная СССР проиграет в 1/8 финала мирового первенства с минимальным разрывом в счете тем же бельгийцам, нам, действительно, не останется ничего иного, как поздравлять друг друга восхищаясь столь почетным для наших футболистов результатом?

Нет, не хочется мне в такое будущее верить! Но тогда не следует ли разобраться в конце концов (и в духе времени) в истинных причинах посредственных результатов сборной СССР в мировых и европейских чемпионатах, олимпийских турнирах последнего пятнадцатилетия? Одна из этих причин, кстати, видится вполне отчетливо – это утеря ясных и четких представлений о том, какими качествами должен обладать наставник сборной. Когда и при каких обстоятельствах эти критерии были утеряны – история отдельная, и в своем месте я ее, по необходимости коснусь. А пока подчеркну лишь, что произошла она как раз в ту пору, когда в клубных командах мастеров «тренерский футбол» у нас возобладал, и тех, кто считаться с этим не хотел, футбольная практика жестоко наказывала. О чем красноречиво свидетельствовали факты. На одном из них – в качестве модели – я это и проиллюстрирую.

12 августа 1976 года киевская команда «Динамо» взбунтовалась против своих тренеров. Пишу «тренеров» – поскольку динамовцами тогда руководили на равных началах О. Базилевич и В. Лобановский. Так вот, когда утром 12 августа оба приехали на загородную тренировочную базу, входная дверь в здание, где собрались уже все игроки, оказалась плотно запертой изнутри. А футболисты, стоя на втором этаже у распахнутых окон, насмешливо поглядывали вниз. Раздавались также малоприятные для слуха тренеров выкрики.

Для Базилевича и Лобановского бунт вспыхнул совершенно неожиданно. Участвуя в Монреальской олимпиаде 1976 года как сборная СССР, киевское «Динамо» вопреки ожидавшемуся первому месту заняло только третье. И тренеры, как водится, сразу же обрушились с критикой на игроков. А те, против обыкновения, молчать не стали, заявив по возвращении домой, что основными виновниками неудачи являются руководители команды. Доказательства? Пожалуйста. Пять месяце, рассказывали игроки, мы интенсивно готовились к Олимпиаде, а когда в конце этого срока к нам подступила усталость, посчитаться с нею тренеры не захотели; по их мнению, мы должны были как раз находиться в пике спортивной формы! «Давай! Давай!» – только и слышалось от Базилевича и Лобановского по утрам на усиленной зарядке, на ежедневных двухразовых энергичных тренировках. Это и выпотрошило нас, как рассказывали футболисты, истощило физически и психологически.

В итоге, по прибытии в Монреаль, вспоминал О. Блохин, никому из нас на мяч смотреть не хотелось! Но тренеры и там, объявив, что команда во всех отношениях к выигрышу золотых олимпийских медалей готова, по-прежнему каждое утро педантично выводили футболистов, даже после сыгранных накануне трудных матчей, на продолжительную атлетическую зарядку. Игроки же были убеждены, что делают ее исключительно ради показухи, чтобы руководители советской делегации, проживавшие вместе со спортсменами в олимпийской деревне, видели из окон, сколь усердно выполняет футбольная команда высокие требования своих наставников.

Словом, возникнув еще на предолимпийском сборе, недовольство тренерами, рассказывали игроки, день ото дня исподволь возрастало. Не замечая его, Базилевич и Лобановский к тому же перед отъездом в Монреаль исключили по неизвестным для команды причинам из состава сборной двух замечательных (по мнению Блохина) киевских футболистов, а по возвращении из Канады, ничего опять-таки команде не объясняя, распорядились об отчислении из «Динамо» двух известных и полных сил игроков. Понять наших тренеров было невозможно, вспоминает Блохин, и мы, посовещавшись, единодушно решили отказаться от них[17].

Итак, 12 августа 1976 года входная дверь на базу оказалась забаррикадированной, выкрики из окон неслись обидные, – и Базилевичу с Лобановским ничего не оставалось, как возвратиться в город. Вскоре оттуда прикатило разное начальство, начались расспросы, уговоры, но футболисты стояли на своем. Начальственнные лица не на шутку обеспокоились: 18 августа команду ждала первая календарная встреча осеннего чемпионата страны [18], но предложенную футболистам, как временный выход, кандидатуру А. Пузача (который в качестве второго тренера помогал Базилевичу и Лобановскому в работе с основным составом) игроки решительно отвергли. Подыскать же в оставшиеся дни нового тренера практически было невозможно. Возникал вопрос: кто же будет готовить команду к матчу? Кто соберет информацию о сопернике, изучит ее, обобщит и – соотнесенно с сегодняшними возможностями киевского «динамо» – спланирует и проведет предматчевую подготовку? Кто определит состав, запасных, выработает так называемую «установку на игру», то есть план действий команды, четко сформулирует его перед футболистами?

Но это еще не всё. Кто будет находиться во время матча на «пульте управления» командой и где расположится сам этот «пульт» – на трибуне стадиона или на скамье у боковой линии? Если на трибуне, то каким образом будет поддерживаться связь с полем? Кто проанализирует в перерыве – сжато, в телеграфном стиле, памятуя, что эти десять минут предназначены прежде всего для отдыха, – события первого тайма, даст игрокам, если понадобится, новые общие и частные указания? Кто, наконец, после суточного отдыха выступит перед коллективом с подробнейшим разбором игры?

В конце концов было решено возложить временно тренерские функции на нескольких наиболее авторитетных футболистов, благо в 1976 году в основном составе команды было 14 игроков сборной и 12 из них – заслуженные мастера спорта. Перечислю последних по алфавиту: О. Блохин, Л. Буряк, В. Веремеев, В. Колотов, А. Коньков, В. Матвиенко, В. Мунтян, В. Онищенко, С. Решко, Е. Рудаков, В. Трошкин, М. Фоменко.

Соперниками «Динамо» 18 августа были футболисты «Днепра». Счет открыли киевляне, но пропущенный гол днепропетровцы сквитали довольно быстро, после чего провели в динамовские ворота два мяча, так и оставшиеся без ответа. Если учесть, что все это произошло на киевском поле, хозяева которого уже пять сезонов кряду не ведали на нем поражений, и что «Днепр» в 1976 году вовсе не был сильной командой (в весеннем первенстве он занял при 16-ти участниках 11-е место), результат матча воспринимался как сенсационный. Динамовцы покидали поле, с трудом веря в случившееся. Разве три месяца назад, встречаясь на этом же стадионе с «Днепром» в матче весеннего первенства, они не одержали победы без особого напряжения, забив два «сухих» гола?! Динамовцы мгновенно овладели инициативой и не упускали ее до конца, читаем в отчете об этой встрече. Практически у вратаря Рудакова был выходной день[19]. Любопытно, что киевляне в тот день вышли на поле, недосчитываясь, по разным причинам, шести игроков основного состава! А 18 августа противопоставили «Днепру» всю свою элиту – 11 игроков сборной, 10 из которых были заслуженные мастера спорта!

Осознание причин поражения, впрочем пришло к киевским игрокам достаточно быстро. Кто-то самокритично заговорил о них еще в раздевалке. Тренер «Днепра» В. Каневский (в прошлом известный центрфорвард, игрок сборной) подготовил своих футболистов к матчу с «Динамо» профессионально. На перерыв команды ушли при счете 1:1, и Каневский, отметив в диспозиции соперников уязвимые места, дал каждому своему игроку четкое конкретное наставление. А динамовские наиболее авторитетные игроки, не имея такой специфически тренерской хватки, ограничились в перерыве между таймами общими словами. Общие слова, правда, говорят сплошь и рядом в перерыве и маститые, заслуженные тренеры, но лишь когда своей командой они довольны и ничего во втором тайме в ее игре менять не собираются.

Спортивная пресса отмечала, что «Днепр» своей умной контригрой лишил во втором тайме киевскую оборону всех качеств, которые она так эффектно, вроде бы, демонстрировала в начале встречи. Киевляне, хоть и старались изо всех сил, говорилось в одном из отчетов, однако старались излишне суетливо и потому часто ошибались, выглядя неподготовленными, неорганизованными Конечно, в футболе всякое бывает, заключал корреспондент спортивной газеты, но столь печальный старт динамовцев в осеннем первенстве не может не насторожить [20].

На чем, собственно, бунт игроков этой команды против тренеров себя изжил.

Но решение было принято начальством все-таки компромиссное: Базилевича от работы в «Динамо» освободили, Лобановский во главе команды остался. Отчисленных после Монреаля игроков в команду возвратили.

В осеннем чемпионате СССР 1976 года киевское «Динамо» заняло второе место. От победителя – московского «Торпедо» – оно отстало на два очка. «Днепр» же оказался на тринадцатом месте и Каневскому пришлось из этого клуба уйти. В слабостях игры киевского «Динамо» (в отсутствие тренера) он разобрался хорошо, но вот противостоять большинству своих сопреников-тренеров из команд высшей лиги, как видим, не сумел. Он работал впоследствии в командах второй лиги и, судя по их турнирным результатам, дела у него там более или менее ладились.

А история матча «Динамо» (Киев) – «Днепр», сыгранного в первом туре осеннего чемпионата страны 1976 года, на мой взгляд, примечательна не только тем, что наглядно показала всем «заинтересованным лицам» реальную силу тренерского футбола.

Шесть раз в истории отечественного футбола Госкомспорт СССР наделял функциям сборной страны в проводимых ФИФА, УЕФА и МОК официальных международных чемпионатах клубные команды под началом их собственных тренеров, и в пяти случаях из шести – это было киевское «Динамо» во главе с Лобановским. В 1975-1976 гг. киевская команда представляла общесоюзные интересы в четвертьфинале V чемпионат Европы; в 1976 году, как мы уже знаем – на Монреальской олимпиаде; в 1983 году – в отборочных соревнованиях VII чемпионата Европы; в 1986 году летом участвовала в мексиканском чемпионате мира, а осенью стартовала в отборочных соревнованиях VIII чемпионата Европы[21]. Причем стартовала неплохо, но финишировать будет только в конце 1987 года, так что о конечном результате говорить пока рано, а вот в четырх предыдущих соревнованиях достичь рубежей, намеченных Госкомспортом, киевская команда не смогла ни разу. Выступал однажды в роли сборной и московский «Спартак», руководимый Бесковым, но и «Спартаку», как известно, не удалось выполнить поставленной Госкомспортом задачи – выиграть золотые медали Московской олимпиады 1980 года.

Такое количество одинаковых в структурном отношении неудач случайным, конечно, не бывает. И действительно, здесь имелась общая причина – поначалу, возможно, слишком наивное, но впоследствии уже упорное «волевое» пренебрежение наших руководителей спорта банальной старой истиной, которая гласит, что коль два соперника примерно равны по силам (включая квалификацию своих тренеров), и только один имеет реальное представление о тактических ресурсах другого, исход предстоящей встречи сомнений не вызывает. Вы спросите, каковы же были обстоятельства, подтолкнувшие Госкомспорт СССР пренебречь этой истиной впервые и что побуждало его и впоследствии упрямо пренебрегать ею вновь и вновь?

Обратимся к фактам.

В 1972 году сборная СССР, которой руководил А. Пономарев (а в двух важных матчах, когда он хворал его заменял Н. Гуляев), заняла второе место в Европе, но уже в следующем, 1973 году, проведя под началом нового тренера – Е. Горянского десять матчей, сборная победила только в трех, два свела вничью и пять проиграла. Особенно же удручало, что в последних пяти матчах она вообще не могла забить ни одного гола. В результате, Горянского сменил (на перевале 1973-1974 гг.) Бесков, которому поручили подготовить команду к участию в отборочных соревнованиях V чемпионата Европы и Монреальской олимпиады.

Считалось, что с соперниками по отборочному турниру чемпионата Европы нам очень повезло – это были команды Ирландии, Турции и Швейцарии, но в первой же встрече (с Ирландией в Дублине) команда СССР потерпела жестокое поражение – 0:3. Дело происходило поздней осенью 1974 года, и резкий контраст с этой неудачей составляло в ту же самую пору успешное выступление на европейской клубной арене киевского «Динамо», которое вышло в четвертьфинал континентального Кубка обладателей кубков, победив западногерманский клуб «Эйнтрахт» на своем и чужом полях. А во всесоюзных соревнованиях киевляне в 1974 году сделали «дубль», положив, как принято в таких случаях высокопарно выражаться, «в серебряно-хрустальный Кубок СССР золотые медали чемпионов». Вот тогда-то руководителям Госкомспорта и пришла в голову мысль вручить футболистам киевского «Динамо» еще и алые майки сборной СССР, обязав их защищать в дальнейших отборочных матчах чемпионата Европы – под водительством своих же тренеров Базилевича и Лобановского – честь всего советского спорта. Подумано – сделано! А за Бесковым оставили олимпийскую команду – с формированием ее из игроков других клубов.

Дебютировать киевскому «Динамо» в роли сборной СССР предстояло на своем поле 2 апреля 1975 года против команды Турции. Как вдруг привычны ход подготовки был неожиданно осложнен результатом жеребьевки четвертьфинальных игр Кубка обладателей кубков, назвавшим противником киевского «Динамо» турецкую же команду «Бурсаспор». С одной стороны, такой соперник был для киевлян просто находкой – футболисты скромной команды из небольшого города Бурса успехами в международных соревнованиях никогда не отличались. Но первый же матч с ними, назначенный 5 марта на поле «Бурсаспора», позволил тренеру сборной Турции Д. Озары почти за месяц до игры со сборной СССР не только самому увидеть, но и своим футболистам показать, как играет советская национальная команда. Учитывая это, Базилевич и Лобановский твердо решили карт своих в Бурсе ни в коем случае не раскрывать – благо турецкая команда заведомо уступала динамовцам в классе. Матч в Бурсе тренер Озары наблюдал в окружении девятнадцати игроков сборной Турции (и совместно с ними к тому же присутствовал на тренировке киевлян), но реального представления о возможностях будущих соперников все же получить не смог: киевляне играли нарочито медленно, главным образом старательно оборонялись, к тому же некоторые из них специально выступали не на своих местах. Словом, играли гости как бы на ничью, но в конце концов, сохранив свои ворота в неприкосновенности, с минимальным счетом победили «Бурсаспор», благодаря одной из редких контратак.

На послематчевой пресс-конференции раздосадованный тренер проигравших А.Гегич заявил, что в тактическом плане гости действовали однообразно, перестраиваться по ходу игры не умеют, отчего в преддверии второго матча и он сам, и его футболисты, как говорится, полны надежд. Д. Озары от публичных высказываний воздержался, но в Киев спустя две недели на повторную встречу не поехал, полагая, видимо, что в принципе и так все ясно и что для внесения в план сборной Турции каких-то небольших корректив (если таковые вообще понадобятся!) достаточно будет впечатлений, которыми с ним поделится по возвращении домой наставник «Бурсаспора».

19 марта на табло переполненного стотысячного Центрального стадиона в Киеве после первых сорока пяти минут противоборства красовались нули, и окруженный своими футболистами Гегич уходил на перерыв, улыбаясь. Монотонный, лишенный взлетов первый тайм впечатления не произвел, сообщал киевский корреспондент еженедельника «Футбол-хоккей». И вопрошал: неужели это то, что мы увидим и 2 апреля, в день матча с Турцией [22]. Но под конец игры киевляне забили два «сухих» гола, сделав это, впрочем, примерно так же, как и на выезде, то есть не показав гостям ничего «лишнего» [23].

В конечно счете, как вы уже понимаете, 2 апреля перед сборной Турции и ее тренером предстала в Киеве совершенно другая команда. Взяв сразу чрезвычайно высокий темп, используя всю ширину поля, сборная СССР буквально ошеломила, смяла соперника. « Ход игры был необратим и в конце концов стал напоминать ту ситуацию, когда у штангиста нет соперников и весь интерес заключен в загадке: побьет он личный рекорд? – корреспондировал из Киева в «Футбол-хоккей» редактор этого еженедельника Лев Филатов. – Турецкие футболисты, не поспевая за нападающими, играли грубо, и судья дважды наказывал их пенальти» [24]. Одиннадцатиметровые, назначенные на 25-ой и 56-ой минутах четко реализовал В. Колотов, «и вот тут-то, хотя счет выглядел недурно и оба пенальти были бесспорными, – по трибунам пробежало что-то вроде ропота. Люди требовали настоящего гола, забитого с игры. И их можно было понять, ибо преимущество нашей команды выглядело слишком очевидно… Третий гол последовал после комбинации, разыгранной справа Буряком и Онищенко и завершенной забытым турками слева Блохиным. Это и стал окончательным счетом матча – 3:0» [25].

Таков был впечатляющий победный дебют в роли сборной СССР киевской команды «Динамо». И убежденный в целесообразности этой новации Госкомспорта, редактор еженедельника «Футбол-хоккей» Филатов писал: «Не помню, чтобы когда-нибудь какая-либо наша команда 2 апреля выглядела столь же тренированной, располагающей запасом сил на все полтора часа. Думается, что это и есть главный аргумент в пользу эксперимента. Киевское «Динамо», участвуя в Кубке кубков и готовясь к нему, получило раннюю закалку, что и позволило команде, уже в форме сборной, провести на хорошем физическом и волевом уровне важную игру»[26].

Одного лишь не учел наш поклонник госкомспортовского эксперимента: со 2 апреля 1975 года сборная СССР (она же – киевское «Динамо») перестала быть для своих соперников в V чемпионате Европы задачей со многими неизвестными, какой быть она прежде всего должна была и какими являются по преимуществу друг для друга команды истинно сборные, представляющие собой, по мнению их тренеров, наилучшее сочетание талантливых и оригинальных игроков, созываемых под знамя национальной команды из разных клубов страны. Именно это: безошибочное определение их сочетаемости; целесообразный тренинг; гибкая, острая, эмоциональная установка перед игрой, способствующая выявлению на каждой и одиннадцати позиций максимума тактических, технических, психологических, физических возможностей больших мастеров (в том числе, а может быть, и в первую голову – выявлению их любви к свободному творчеству, импровизации) расцвечивает и обогащает игру подлинно сборных команд. Создает подчас незабываемые образцы многоходовых и молниеносных комбинаций, сольного дриблинга, самоотверженных действий в обороне, высокого спортивного благородства.

Уже упоминалось, что под началом Идальго сборная Франции играла сильнее, красивее лучших клубов своей страны. Все знают и о том, что для подготовки сборной к ответственнейшим встречам в распоряжении у Идальго, как правило, имелись лишь считанные дни. Другому известному тренеру, наставнику сборной Дании З. Пионтеку (он и сейчас возглавляет эту команду) порой удавалось собрать всех своих футболистов лишь в день решающего матча! Однако вспомним, какие классные места занимала команда маленькой Дании в международных чемпионатах, какую яркую, сочную игру показывала игру! А какими неожиданными гранями вспыхивает большой футбол, когда созывают свои сборные ФИФА и УЕФА, ставя во главе этих команд одаренных и опытных тренеров!

Никогда – ни до, ни после того матча – я, участвуя в игре, не испытывал подобного чувства полной удовлетворенности и – если бы не боялся выглядеть излишне сентиментальным – сказал бы – блаженства, вспоминает Л. Яшин о своем участии в 1963 году в лондонском матче сборная Англии – сборная ФИФА, посвященном 100-летию английского футбола и получившем название «матч века». Когда наша команда переходила в наступление, – продолжает Яшин, – я превращался в зрителя, следил за полетом мяча и мысленно решал за своих партнеров их задачи. «Вот бы, – думал я, – сейчас левому краю выйти туда-то, а центральному дать ему мяч чуть вперед». И почти всегда и крайний и центральный словно читали мои мысли и, разумеется, мысли друг друга. Ну, а если случалось, и не слушались моих безгласных советов, а поступали иначе, то я тут же убеждался: нашли более интересное решение, чем то, какое предлагал мысленно я. До чего же бережно обращались с мячом и мои партнеры, и мои соперники! Всякая комбинация, даже начавшаяся у собственных ворот, обязательно заканчивалась у ворот противника. И ни одного опрометчивого шага, ни одного ненужного хода, ни одной безадресной передачи. И – полное взаимопонимание и взаимодоверие»[27]. Тут, вероятно, нелишне заметить, что и тренер сборной ФИФА Ф. Риера встретился в Лондоне со своими подопечными за сутки до «матча века», а напутствие, с которым он обратился к ним перед игрой заняло всего две минуты. Но «звезды» мирового футбола запомнили, как о том свидетельствуют написанные некоторыми из них воспоминания, каждое слово тренера!

Наставник сборной Турции (1975 года) Озары, хоть его команда и проиграла 2 апреля в Киеве со счетом 3:0, был специалист высокого класса и сделал из происшедшего должные выводы. Повторная встреча со сборной СССР (состоявшей из футболистов киевского «Динамо») собрала спустя полгода в Измире 80 тысяч зрителей: вся Турция знала, что Озары настраивает своих игроков на очень серьезную борьбу. Ведь он вызвал их в Измир для подготовки за семь дней до матча – в практике сборной Турции подобное случалось редко! У тренера была (как он сам перед игрой рассказывал журналистам) исчерпывающая информация обо всех возможных советских участниках матча, футболисты внимательно просматривали вместе с ним видеозаписи игр киевского «Динамо». 23 ноября, в день встречи, Озары исключил из состава своей команды одного из ее ведущих игроков, полузащитника Енгина – тренер узнал, что тот встретился утром в отеле, где остановились футболисты, со своей возлюбленной, известной кинозвездой. «Такого в Турции еще не бывало», – писали о строгости Озары в вечерних выпусках газет.

«Наши наблюдали все это, посмеиваясь», – сообщал со страниц «Футбола-хоккея» выехавший с командой комментатор Гостелерадио В. Перетурин. Да и сам он, возможно, посмеивался тоже: перед отъездом Перетурин беседовал с историком отечественного футбола К. Есениным, который порой любил делать на основе своих знаний прошлого шутливые прогнозы. «В Турции вы можете быть совершенно спокойны, – заметил Есенин, – сборная там еще ни разу не проигрывала. И вообще наши футболисты уступили турецким всего два раза – в 1933 году и в 1966. Мы проигрываем раз в 33 года, так что следующий выигрыш сборной Турции будет в 1999 году»[28].

Но если в отчете об апрельской встрече 1975 года редактор «Футбола-хоккея» находил команду Турции, в сравнении с советской, и медленной, и старомодной, то в ноябрьском матче комментатор Гостелерадио не обнаружил в игре сборной СССР никакого преимущества. Поле было после дождя мокрым, и турки, ценя владение мячом, играли коротко, но в высоком темпе. Энергичные полузащитники раз за разом посылали вперед быстрых, не боявшихся единоборств нападающих. Защитникам сборной СССР приходилось тяжеловато, передавал Перетурин, то и дело кто-то из них нуждался в страховке. На 22-й минуте Аль-Кемаль с фланга направил мяч в штрафную площадь, где Решко, стараясь опередить Джамиля, головой срезал мяч в собственные ворота[29].

А в нападении сборной СССР, по мнению Перетурина, неправильно использовался Блохин, который почему-то почти не появлялся на «своем» левом фланге, где, кстати, было и посуше. На сухом поле, играя справа и в центре, Блохин, возможно, и запутал бы соперников, но на тяжелом, мокром грунте преимущества в скорости не имел, сетовал в отчете об игре комментатор Гостелерадио[30]. У меня, однако нет, уверенности в том, что этот упрек по адресу Блохина был стопроцентно справедлив, – не потому, что и на тяжелом, мокром грунте «сверхскоростные» игроки сохраняют все же в какой-то мере это свое преимущество. Не от хорошей жизни часто покидал свой «коронный» левый край Блохин, просто там у него на сей раз мало что получалось. К тому же передачи на «на выров», за спины соперников, он получал редкие и неудобные. Весною, в Киеве, не зная, как с ним совладать, турецкие защитники дважды сносили его в штрафной площади (так что обе одиннадцатиметровки были принесены именно проходами Блохина). Ног осень, в Имире, его бдительно стерегли на левом краю, располагаясь уступом, два игрока, причем ближний играл против Блохина «персонально», вплотную. Он же, как тень, следовал за Блохиным и в центральную зону, и на правый фланг, получая всюду подмогу в лице новых «подстраховщиков». Цепко играли турецкие защитники и против второго нападающего «Динамо» – Онищенко. Не забудем, наконец, что активную атакующую игру гораздо чаще вели в Измире хозяева поля…

Настала пора сказать и о том главном, что разнит команду в самом деле сборную от той, которая, называясь сборной, укомплектована игроками одного, пусть даже самого сильного в стране клуба. Сборная СССР вышла в 1975 году на повторный матч с турками практически в том же составе, что и в первой встрече. А тренер соперников Озары, помимо всего прочего, вскоре пересмотрел и «кадровый вопрос», оставив в сборной Турции из ее весеннего состава всего лишь трех игроков, да и у тех на всякий случай переменил номера на футболках. Чего Базилевич с Лобановским при всем желании сделать не могли: не дублеров же киевского «Динамо» против обновленной сборной Турции посылать!

Тут я должен напомнить читателю, что весной того же 1975 года киевляне выиграли Кубок обладателей кубков. В финальном матче выступали против них (на нейтральном поле в Базеле) футболисты будапештской команды «Ференцварош», но, как это наблюдается в соревнованиях кубкового типа, начальные фазы розыгрыша требуют подчас от победителей гораздо больших затрат умения и сил, нежели борьба в финале. Именно так сложились у киевлян – в сравнении с выигрышем со счетом 3:0 у «Ференцвароша» – победы над боевой, слаженной, знающей свой маневр софийской командой ЦСКА «Септемврийсо знаме» в 1/16 финала (1:0 и 1:0) и над традиционно сильной, напористой западногерманской командой «Эйнтрахт» из Франкфурта-на-Майне (3:2 и 2:1). У «Ференцвароша» же в 1975 году лучшие времена, как говорится, были позади, так что сам выход этой команды в финал явился приятнейшим сюрпризом для ее поклонников. Конечно, спортивная пресса указывала по обыкновению, что исход финальной борьбы за Кубок обладателей кубков непредсказуем, но даже болельщики «Ференцвароша» понимали, что на 99 процентов судьбу этого приза решили полуфинальные матчи киевского «Динамо» с голландским «Эйндховеном», после которых ряд киевских игроков оказались европейскими футбольными знаменитостями.

Минет одиннадцать лет, и в 1986 году киевская команда «Динамо» вновь завоюет Кубок обладателей кубков. Но, сопоставляя в этом плане 1975 и 1986 годы, приходишь к выводу, что препятствия, которые киевлянам довелось преодолеть в 1975 году, были намного сложнее. Взять хотя бы одно то, что ряд команд, вступивших в борьбу за Кубок кубков, по своему спортивному уровню превосходили фаворитов тогдашних розыгрышей Кубка европейских чемпионов и Кубка УЕФА. Понимаю, что такое утверждение может показаться неправомерным, тем более что в быстротечных состязаниях на кубок страны победителями становятся за счет иных качеств, чем в национальных чемпионатах. Однако же в том конкретном случае, который нас сейчас интересует, ситуация сложилась, можно сказать, уникальная, ибо все без исключения фавориты розыгрышей Кубка чемпионов и Кубка УЕФА 1975 года (то есть победители и призеры национальных первенств 1974 года) обретались в чемпионатах своих стран весною 1975 года, в пору решающих схваток за континентальные кубки, где-то в средней части таблиц, тогда как, например, «Эйндховен» уверенно лидировал в первенстве Голландии, а киевское «Динамо» – в первенстве СССР…

Впечатляюще начал «Эйндховен»: пять матчей – пять побед! Впечатляют и результаты, с которыми они достигнуты: 6:0, 4:0 и т.д., сообщала газета «Советский спорт». И резюмировала: гаснет звезда «Аякса», кончается эра «Фейенорда», наступает время «Эйндховена»! «Аякс», «Фейенорд» и «Эйндховен» и сегодня лучшие из голландских команд, а уж какова тогда была магия их названий, трудно нынче и вообразить. Три лидера голландского клубного футбола и сборная этой страны являлись с начала 70-х гг. законодателями мировых футбольных мод, властителями футбольных дум, ибо воплощали в своей игре эталон новой тактики, той, что повсеместно господствует и теперь под названием «тотального футбола».

А как ярко начал «Эйндховен», выигравший со счетом 6:0  у «Бреды» финальный матч на Кубок Голландии 1974 года, свой путь в розыгрыше Кубка обладателей кубков 1975 года! В 1/16 финала он разгромил северноирландский «Ардс» (10:4 и 4:1), в 1/8 – нанес сокрушительное поражение польской «Гвардии» на ее поле (5:1) и выиграл дома (3:0), а в четвертьфинале, не сумев одолеть отчаянно сопротивлявшуюся «Бенфику» на своем стадионе (0:0), сломил ее сопротивление в Лиссабоне (2:1).

И этот самый «Эйндховен», статье о котором, помещенной 6 апреля 1975 года в газете «Советский спорт» [31], был дан заголовок «Чужих полей для него не существует», киевское «Динамо» спустя три дня, 9 апреля, победило на своем стадионе в полуфинальном матче – 3:0!

Ответная игра на поле соперников, поклявшихся во что бы то ни было взять реванш, состоялась 23 апреля 1975 года. Но на гол, поведенный Р. Эдстремом на 22-й минуте, киевляне ответили на 77-й минуте мячом, который Л. Буряк забил головой в падении на прострельную передачу В. Веремеева. Теперь, вместе с голами, забитыми в Киеве, счет мячей стал 4:1 в пользу гостей, и хоть они тут же остались в вдесятером (с поля был удален Веремеев), победа хозяев в итоге двух матчей являлась уже нереальной. Но и без надежды на успех в целом футболисты «Эйндховена» продолжали бурно атаковать, и все тот же Эдстрём, замечательно игравший головой (чему способствовал и его рост – 191 см), установил на 85-й минуте окончательный счет матча – 2:1, срезав в высоком прыжке чистенько в верхний угол мяч, поданный справа со штрафного. А в газетных отчетах назавтра варьировалась на разные лады одна и та же мысль: киевское «Динамо» устранило в полуфинале со своей дороги самого опасного соискателя Кубка обладателей кубков 1975 года.

Вторичное завоевание этого приза, в 1986 году, далось, мне кажется, киевлянам гораздо легче: команды той силы, что отличала в 1975 году и ЦСКА «Септемврийско знаме», и «Эйнтрахт», и, особенно, «Эйндховен», на их пути уже не попадались. К тому же в мае 1985 года Европейский союз футбольных ассоциаций дисквалифицировал все без исключения английские команды. Принимая это суровое, но необходимое, на его взгляд, решение[32], исполком УЕФА сознавал, что в отсутствии английских клубов общий уровень борьбы за континентальные Кубки будет значительно снижен. Ведь соперничество в спорте тем увлекательней и напряженней, чем выше класс соревнующихся, а о силе английских команд красноречиво говорила статистика: они выходили в финал европейских Кубков 33 раза и 23 раза становились там победителями. ФРГ, Италия, Испания даже приблизиться не могут к такому результату.

В 1975 году, правда, призы английским командам не достались, но их участие во всех четвертьфиналах и полуфиналах, а также в финале Кубка чемпионов, вызывало предельную мобилизацию сил всех остальных команд. И когда английский «Лидс» уступил в финале Кубка чемпионов западногерманской «Баварии», последняя в тот же день получила от обладателя Кубка обладателей кубков киевского «Динамо» телеграфное поздравление и, вместе с ним, вызов померяться силами в борьбе за Суперкубок. Как и сегодня, соревнование это не считалось в 1975 году обязательным (в 1974 году, например, оно совсем не проводилось), но «Бавария», в которой играли тогда Ф. Беккенбауэр, Г. Мюллер и З. Майер, а тренером был известнейший специалист Г. Крамер, динамовский вызов охотно приняла. Играть договорились 9 сентября в Мюнхене и 6 октября в Киеве. Победителями оказались киевляне, выигравшие обе встречи – 1:0 и 2:0. Для советских любителей футбола это была большая радость: вслед за Кубком кубков был завоеван отечественной командой и Суперкубок! О киевском «Динамо» вся мировая спортивная пресса писала как о футбольном коллективе экстракласса. А редакция популярного западногерманского футбольного журнала «Киккер» организовала даже специальную поездку в Киев пяти лауреатов своего конкурса эрудитов, – последним было обещано в качестве премии непосредственное знакомство с футболистами лучшей команды Европы 1975 года [33].

И вот эти-то футболисты в боевом своем составе – Рудаков, Коньков, Зуев, Фоменко, Решко, Звягинцев, Веремеев, Мунтян (на 61 минуте его заменил Буряк), Онищенко, Колотов, Блохин, – играя 23 ноября того же года в красных майках с гербом СССР против турок в Измире, потерпели поражение от команды, в которой не было ни одного игрока, пользовавшегося хотя бы мало-мальской известностью в Европе.

Впрочем, не объяснялось ли это поражение какими-то серьезными причинами объективного порядка? Например, накопившейся, возможно, к концу сезона усталостью игроков? Но тогда почему же они (правда, в динамовской уже ипостаси) подрядились сыграть 27 ноября 1975 года, то есть ровно через три дня после фиаско в Измире, товарищеский матч в Стамбуле с местной командой «Фенербахче»? Утомленные игроки никогда по своей воле на такой шаг не пойдут!

Но, может быть, разгадку поражения в Измире мы найдем в области психологии спорта? Может быть, тот факт, что начальная задача, которую поставил перед сборной Госкомспорт, – занять в отборочном турнире первое место и выйти тем самым в четвертьфинал чемпионата Европы 1976 года, была выполнена командой еще до матча в Измире, невольно породил у игроков некое безразличие к его исходу?

Нет, ничуть не бывало!

Матч с турками 23 ноября 1975 года показывали на голубых экранах, и телезрители видели, что наша команда отдала борьбе все силы! Рискну сказать, что вообще в истории сборной СССР не было случая, когда бы команда, игравшая в этом ранге то ли товарищеский, то ли официальный матч, действовала вяло, безвольно, спустя рукава. Слаженный коллективный маневр у сборной бывало не получался (либо задуман был неудачно), грубые ошибки совершали подчас отдельные игроки, но оснований упрекнуть кого-нибудь из футболистов, выступавших под флагом сборной, в инертности, нарочитой небрежности или намеренной экономии сил, никто еще и ни разу, на моей памяти, не имел. Выступление в сборной всегда было у нас и мечтой, и огромной честью для спортсмена!

Стоит, вероятно, упомянуть и о том, что в 1975 году футболистам сборной СССР и ее тренерам полагались за выигрыш отборочных матчей чемпионата Европы премиальные суммы. Если команда добивалась победы за границей, премия выплачивалась в валюте (чтобы ее можно было реализовать в тамошних магазинах). Даже за ничейный результат, если он не приносил общего поражения в турнире, игрокам и тренерам полагались премиальные, и лишь проигранный матч ничего в этом смысле им не давал. Так что 23 ноября 1975 года выигрыш у сборной Турции (или, на худой конец, ничья с нею) стимулировались, как видим, и материально.

Турки же и в случае победы над сборной СССР оставались за бортом финальных соревнований чемпионата Европы. И все же – играли энергично, целеустремленно, можно даже сказать, самозабвенно. И ни секунды спокойно не сидел на скамейке их тренер. Не знаю, какие премиальные были обещаны хозяевам поля, но убежден, что моральном плане ничья со сборной СССР, а тем более выигрыш у нее, значили для нее очень много. «Пусть русские станут чемпионами Европы, – можно было прочесть после матча в одной из местных газет, – это сделает нашу победу еще весомей!»[34].

Проведенная же динамовцами Киева 27 ноября 1975 года в Стамбуле товарищеская встреча с командой «Фенербахче» должна была, оказывается, компенсировать гостям потерю премиальных в Измире! Ибо вне зависимости от исхода борьбы администрация стамбульского клуба, как стало известно в футбольных кругах, обязывалась вознаградить соперников – и это свое обязательство выполнила, – приобретя для них энное количество дубленок. Это был, насколько мне известно, первый и последний международный товарищеский матч советской клубной футбольной команды, о материальных условиях которого договорились сами наши тренеры. Обычно подобного рода встречи планируют у нас (либо соглашаются на их проведение спонтанно) руководящие организации – Госкомспорт, различные ведомства, профсоюзы. Они же выплачивают, на основании специальных инструкций, премиальные суммы в валюте футболистам и тренерам. История оплаты игры киевлян с «Фенербахче» дубленками вскрылась случайно и широкой огласки в ту пору, естественно, не получила. Поговорили-поговорили о ней в футбольных кругах – и забыли. Не вспоминал бы про ее сегодня и я, если бы не сугубо спортивная, футбольная сторона дела.

Состоявшийся 27 ноября 1975 года матч «Фенербахче» (Стамбул) – «Динамо» (Киев) закончился вничью 2:2, и турецкие газеты поздравили футболистов «Фенербахче» с двумя голами, забитыми в ворота обладателей Кубка кубков и Суперкубка. Пресса указывала, что в двух матчах а Суперкубок, выигранных незадолго перед тем у «Баварии», динамовцы Киева не пропустили ни одного гола, а из двух встреч с турками одну проиграли, а вторую свели вничью, при общей отрицательной для себя разнице мячей – 2:3…

Киевляне между тем вылетели на три игры в Европу, где провели 2, 4 и 9 декабря товарищеские матчи с двумя французскими командами и бельгийской. В маленьком городке Норье, которого на крупномасштабной карте Франции и с лупой не найдешь, они победили местную любительскую команду «Шануа» со счетом 2:0, затем сыграли в Париже с «Сен-Жерменом» вничью – 1:1 и в заключение проиграли в Льеже «Стандарту» – 1:2, то есть быстро теряли на международной футбольной арене свой недавний престиж.

Что же вызвало столь резкий спад в результатах киевлян? Тем более, что в двухнедельный тот отрезок времени – с 23 ноября по 9 декабря 1975 года – и состав динамовской команды не переменился, и у кормила ее оставались те же тренеры! Но, может быть, все дело в том, что любая команда играет лишь настолько хорошо, насколько это позволяют ей соперники, и это вовсе не киевляне в рассматриваемый период снизили свой класс, а стали лучше против них играть противники?

Возьмем матч, с которого все началось – Турция–СССР, состоявшийся 23 ноября в Измире. Разве он не был проигран прежде всего потому, что для Озары и его футболистов тактика советской команды и особенности каждого из ее знаменитых игроков были тем, что в схожих случаях тренеры называют «прочитанной книгой», тогда как для наших футболистов, хоть они перед матчем и посмеивались над турками, высокие физические кондиции и предельно боевой настрой последних, да и сама тактика игры сборной Турции, оказались неожиданными. После чего и футболистам стамбульского «Фенербахче» стало ясно, как надо действовать против киевского «Динамо». «Прочитанной книгой» была тактика игры киевлян и для футболистов-любителей из городка Норье (ибо проигрыш суперклубу со счетом 0:2 для них явился почетнейшим результатом), и для профессиональных тренеров и футболистов «Сен-Жермена» и «Стандарда», поскольку о сенсационно успешной борьбе турецких спортсменов со знаменитой киевской командой во всех подробностях поведала за несколько дней до приезда «Динамо» в декабре 1975 года во Францию и Бельгию здешняя спортивная пресса…

Обеспокоило ли все это руководителей Госкомспорта? Нисколько. Больше того, невзирая на такие серьезные испытания, как ожидавшее киевлян в 1976 году участие в розыгрыше Кубка европейских чемпионов и в чемпионате Европы, Госкомспорт наделил еще киевское «Динамо» функциями олимпийской команды СССР («распустив по домам» олимпийскую сборную, которая в 1975 году стала под руководством К.И. Бескова победительницей отборочных соревнований, завоевав путевку на игры в Монреале).

В розыгрыше Кубка европейских чемпионов 1976 года киевское «Динамо» 3 марта (на своем поле) и 17 марта (на выезде) ждали четвертьфинальные матчи с французским клубом «Сент-Этьенн».

В чемпионате Европы сборной СССР предстояли 24 апреля (на выезде) и 33 мая (дома) четвертьфинальные матчи с командой Чехословакии.

Футбольный турнир Монреальской олимпиады начинался 19 июля.

А теперь напомню коротко, как развивались события.

 3 марта киевское «Динамо» победило «Сент-Этьенн» со счетом 2:0, и наша пресса единодушно выразила уверенность в том, что у киевлян для выхода в полуфинал есть «все основания»[35].

Увы, вышли в полуфинал Кубка европейских чемпионов не мы, а французы, победившие в ответном матче киевское «Динамо» со счетом 3:0.

Однако Базилевич и Лобановский заявили по возвращении домой интервьюерам, что поражение от «Сент-Этьенна» и «не слишком смущает»[36]. Команда не может ровно выступать весь сезон, убеждали они корреспондента ТАСС, поэтому наша программа рассчитана на готовность к самым важным играм[37]. А читателей «Советского спорта» Базилевич и Лобановский информировали о том информировали о том, что располагают «очень ценным опытом для подведения команды к «пику» формы в апреле», имея в виду, с одной стороны, победу над «Эйндховеном», одержанную киевским «Динамо» в апреле 1975 года, а с другой стороны, – ожидавший сборную СССР 24 апреля 1976 года матч с Чехословакией[38]. Так что, если бы мы руководствовались клубными интересами, форсируя ради выигрыша у «Сент-Этьенна» готовность команды к марту месяцу, поясняли Базилевич и Лобановский, мы непоправимо нарушили бы «заданный ритм» тренировочной программы сборной СССР, специально нацеленной на апрель[39].

Но вот наступил и апрель. Со страниц центральной печати мы узнали, что условия, в которых работают с футболистами, реализуя свою программу Базилевич и Лобановский, по собственному их свидетельству, совершенно великолепны и что, кстати сказать, остальные организационные вопросы, связанные с подготовкой команды к чемпионату Европы и Олимпиаде, также наилучшим образом решены, отчего тренерам остается лишь выразить через прессу свою благодарность Управлению футбола и Госкомспорту за все то, что ими сделано для сборной СССР[40]. И действительно, центральным руководящим спортивным органом были полностью удовлетворены все просьбы и пожелания Базилевича и Лобановского. Назову ниже основные из них:

1) организовать пребывание команды в январе, феврале и марте 1976 года на тренировочных сборах в теплых европейских странах;

2) провести в 1976 году взамен традиционного двухкругового первенства СССР два однокруговых – весеннее и осеннее;

3) поскольку в весеннем первенстве страны киевляне будут играть большинство матчей резервным составом, освободить киевское «Динамо», если оно займет предпоследнее или последнее место, от перехода в низшую лигу;

4) независимо от того, какое место киевское «Динамо» займет в осеннем первенстве СССР 1976 года, забронировать за ним право участвовать в розыгрыше Кубка европейских чемпионов 1977 года…

Госкомспорт же, как мы знаем, поставил в ответ перед киевским «Динамо» всего две задачи:

1) в чемпионате Европы 1976 года занять, как минимум, второе место;

2) выиграть футбольный турнир Монреальской олимпиады 1976 года.

И вот первый же свой матч в чемпионате Европы сборная СССР проигрывает Чехословакии в Братиславе со счетом 0:2. А повторная встреча в Киеве заканчивается вничью (2:2), и, выбыв из числа участников чемпионата Европы на стадии четвертьфинала, сборная СССР впервые за шестнадцать лет остается за пределами большой четверки…

Тяжелая неудача? Провал? Ничуть не бывало. Базилевич сообщает после игры журналистам, что сборная СССР свою программу выполнила. Позвольте, а как же апрель – обещанный в этом месяце «пик» формы? Но Базилевич ничтоже сумняшеся объясняет, что главной целью сезона являлась и является для сборной победа в июле на Олимпийских играх. Центральную печать, естественно, наполняют недоуменные, огорченные отклики. Вот, к примеру, один из них: «Странно и грустно было услышать на пресс-конференции слова О. Базилевича о том, что «команда свою программу выполнила». Чемпионат Европы, с которым у нас связано, начиная с 1960 года, очень многое, в котором наша сборная была и первой, и дважды второй и четвертой, в котором провела немало памятных – и славных, и трудных – матчей, ни рассудок ни сердце не позволяют рассматривать как нечто учебное, тренировочное, мимолетное и второстепенное, чем не зазорно поступиться» [41]. В самом деле, кто же из любителей футбола не понимает, что показать высокий результат в чемпионате Европы и почетнее и сложнее, чем стать победителем олимпийского турнира! Своеобразно откликнулся на парадоксальные заявления Базилевича и Лобановского (известия о чем быстро проникли и в зарубежную спортивную печать) тренер сборной Чехословакии В. Ежек. Команда Чехословакии как раз стала чемпионом Европы, и Ежек, принимая поздравления с двадцатью беспроигрышными матчами подряд, сказал: «Вообще-то их у нас двадцать два. Но два матча олимпийского турнира в наш официальный подсчет на входят. Ведь это были матчи с командами любительского уровня»[42].

Тем временем советские футболисты, включившись в турнир Монреальской олимпиады 1976 года со стадии 1/16 финала и выиграв последовательно у сборных Канады (2:1), КНДР (3:0) и Ирана (2:1), вышли в полуфинал. «Цель сезона», казалось, была уже близка. И тут, в полуфинале, встретившись с командой «не любительского уровня» – сборной ГДР, наши футболисты потерпели поражение (1:2). В отчетах об этой игре, помещенных в центральной прессе, сборная СССР подверглась суровой критике. Никого не утешила и победа со счетом 2:0 над командой Бразилии. «Неудача цвета бронзы» – таков был типичный для тех дней заголовок футбольных материалов. «Бронзовые олимпийские медали – слабое «утешение» после ряда серьезных неудач на международной арене. Невыразительно игравшая наша сборная «споткнулась» в Монреале при встрече с первым же серьезным соперником» – писала «Правда»[43]. Неудовлетворительную оценку выступлению сборной на Олимпиаде 1976 года дала и коллегия Госкомспорта СССР. Базилевича и Лобановского от руководства сборной, естественно, отстранили. Но Лобановский незадолго перед тем, как он вынужден был расстаться с положением наставника сборной –11 августа 1976 года – выступил от своего и Базилевича имени на совещании тренеров высшей и первой лиг с отчетом, в котором утверждал, что подготовка сборной к столь сложному сезону велась правильно и все, намеченное планом, выполнялось неукоснительно[44]. На фоне плачевных результатов такая похвальба вызвала, понятно, раздраженную реакцию присутствовавших. От тренеров сборной ждали самокритичного анализа ошибок и просчетов, а услышали, что каяться они вовсе не намерены!

Лобановский, кстати сказать, придерживался позитивного мнения о своей с Базилевичем деятельности на посту тренеров сборной и позже, порою прибавляя даже (когда представлялась возможность), что «бронзовые медали Монреальской олимпиады – неплохой результат для советского футбола». Эти слова были произнесены Лобановским на состоявшемся во дворце спорта столицы Украины 20 ноября 1976 года чествовании киевской команды «Динамо» как второго призера осеннего первенства страны. Любопытно, что Лобановский переменил уже прежнюю свою точку рения на поражение киевского «Динамо» в четвертьфинале Кубка европейских чемпионов. Если весною 1976 года он заявлял в прессе, что проигрыш «Сент-Этьенну» его «не слишком смущает», то осенью, перед лицом нескольких тысяч собравшихся в киевском дворце спорта местных болельщиков футбола, признался, что как раз поражение от «Сент-Этьенна» оказалось для него «особенно горьким»…

Однако же вернемся к совещанию тренеров. После выступления Лобановского взоры участников не могли не обратиться к членам тренерского совета Федерации футбола СССР и его председателю Ан. Старостину. Совет этот (ныне именуемый комиссией) состоял (как, впрочем, состоит и теперь) из наиболее уважаемых и опытных специалистов. Возникал естественный вопрос: а они-то куда глядели? Но Старостин сообщил, что наблюдать сколько-нибудь полноценно за работой сборной тренерский совет при всем своем желании не мог, ибо руководители Управления футбола наделили Базилевича и Лобановского столь большими правами, что наставники сборной в лучшем случае изредка показывали тренерскому совету кое-какие документы для заочного ознакомления с процессом тренировки команды. А если у членов совета возникали в итоге знакомства с этими документами какие-то критические суждения, Базилевич и Лобановский таковые игнорировали. Словом, деятельность наставников национальной и олимпийской сборной, поведал Старостин, по существу не контролировалась. Не это ли в конечном счете и привело команду СССР к досаднейшим поражениям в чемпионате Европы и на Олимпиаде, спрашивали участники совещания тренеров.

Поместивший подробный отчет об этом совещании еженедельник «Футбол-хоккей» усмотрел, однако, причину случившегося совсем в ином. В течение полугода, начиная с января и по конец июля 1976 года, сборная по преимуществу находилась за рубежом. А вдали от дома родного, от родного футбола, писал «Футбол-хоккей», трудно по-настоящему подготовиться к игре, по-настоящему настроиться. Ко всему прочему команда во время своих «гастрольных поездок» по заграницам готовилась к борьбе, по мнению «Футбола-хоккея», «фактически избегая борьбы», то есть проводя товарищеские матчи в щадящем режиме. И именно это, подчеркивал «Футбол-хоккей», прежде всего отрицательно сказалось на команде. К тому же, писал далее «Футбол-хоккей», длительный отрыв от дома плохо влиял на моральное состояние игроков, что на поле проявлялось в обидных репликах друг другу, да и окрики с тренерской скамейки, мягко говоря, тоже удивляли. Два удаления и десяток предупреждений на Олимпиаде в Монреале – «явное свидетельство изъянов в психологической подготовке», – заключал футбольный еженедельник[45].

Точка зрения самих игроков на неудачу в Монреале читателю уже известна: я рассказывал о направленном против Базилевича и Лобановского после возвращения с Олимпиады «бунте» футболистов киевского «Динамо», которые, если помните, заявляли, что главной причиной их слабого выступления на Олимпиаде была физическая усталость, крайнее переутомление как результат непомерно интенсивных тренировок.

Выходит, если бы тренерский совет полноценно контролировал подготовку сборной, если бы эта подготовка проходила в нашем отечестве, а не за рубежом, и, наконец, если бы перед Олимпиадой тренеры команду не перегрузили, – она бы показала и в чемпионате Европы, и, тем более, на Играх в Монреале совсем другие результаты? Но прежде, чем так ставить вопрос, необходимо снять одно содержащееся в нем противоречие. Ибо если сборная готовилась к борьбе на Олимпиаде, как утверждает «Футбол-хоккей», с прохладцей, «избегая борьбы», то что же тогда утомило игроков перед прибытием в Монреаль, причем утомило настолько, что им и на мяч смотреть не хотелось? Неужели причиной тому было само их долгое пребывание за границей?

Оставим пока этот вопрос без ответа, хотя в полуфинальном матче с ГДР, как свидетельствовало большинство отчетов, переданных из Монреаля советскими журналистами, наша команда действительно была неузнаваема. В отчетах говорилось, что никогда еще сборная СССР не выступала столь плохо, что футболисты вяло катали мяч по полю, полностью уступая соперникам в скорости, что от их игры веяло каким-то безразличием. В перерыве этого матча, сообщали корреспонденты одной из газет, к ним подходили зарубежные коллеги и спрашивали: «Где же ваши знаменитые Блохин, Колотов и Онищенко? Разве они не играю сегодня?». Играть-то они играли, да трудно было их заметить. А ведь приурочивался пик формы сборной, сокрушенно напоминали авторы отчетов, именно к Монреалю, ради чего был трансформирован чемпионат страны и сломан его привычный календарь, этому же был принесен в жертву, по словам тренеров Базилевича и Лобановского, и вполне возможный успех на чемпионате Европы…[46]

Но если команда, славящаяся реактивными рывками своих полузащитников и форвардов, вдруг теряет в скорости, если от ее действий веет апатией, безразличием, о чем это говорит? Либо о крайней усталости игроков, либо о том, что по какой-то причине они не заинтересованы в победе. А поскольку никто не поверит, что сборная СССР в победе на Монреальской олимпиаде заинтересована не была, остается предположить, что советских игроков действительно настигло переутомление.

Переутомление? Но ведь ровно через сутки в том же Монреале на том же самом стадионе матч за третье место сборная СССР сыграла напористо, свежо, изобретательно, целеустремленно! А между тем соперником ее была команда отнюдь не любительского уровня – сборная Бразилии. Парадокс состоял еще в том, что яркая, красивая победа над бразильцами была одержана в Монреале в тот самый день, когда у нас в газетах появились сообщения о на редкость безынициативной, изобиловавшей ошибками игре сборной СССР в полуфинальном матче с командой ГДР. Что касается третьего места, занятого советскими футболистами в результате победы над бразильцами, то уже говорилось, что оно было воспринято у нас как «неудача цвета бронзы».

О том, что переутомление отнюдь не настигло сборную СССР (читай: киевское «Динамо») и после Олимпиады, свидетельствуют факты. По возвращении домой динамовцы Киева быстро адаптировались и в конце концов стали серебряными призерами осеннего первенства страны. Перетренированная команда такой результат показать не смогла бы. Так что вряд ли все выдвинутые игроками киевского «Динамо» в обоснование своего «бунта» обвинения против Базилевича и Лобановского были справедливы. Динамовцы перестали верить в своих тренеров, когда команда проиграла все ключевые международные соревнования сезона; спортсменов обижал грубый тон тренеров, которые, занервничав после первых же неудач, порою не умели сдерживаться (особенно я Базилевич); но подлинной причиной «бунта» было решение тренеров отчислить некоторых еще полных сил и, по мнению команды, абсолютно «дееспособных» футболистов. «Сегодня – они, а завтра – мы!» – вот в чем состояла реальная подоплека событий.

Но почему же все-таки полуфинальный матч Олимпиады со сборной ГДР был проведен столь безынициативно? О, случилось это единственно по той причине, что играть иначе не давал нашим футболистам противник! Тренер сборной ГДР Г. Бушнер сказал на пресс-конференции после матча: «В борьбе равных … все определяется тактической идеей. Мы сделали ставку на атаку. И наша команда играла в атакующем стиле, пока не добилась перевеса в два гола»[47]. В какой-то мере это отражало ход матча, однако о главных предпосылках выигрыша у сборной СССР Бушнер предпочел умолчать – в частности, о том, что проанализировать игру советской команды он мог во всех деталях, тогда как возможности сборной ГДР Базилевичу и Лобановскому удалось изучить лишь в самых общих чертах. К тому же достичь перевеса в этой области предматчевой подготовки Бушнеру было сравнительно нетрудно, поскольку киевское «Динамо», начиная с 1975 года (после победы над «Эйндховеном» в полуфинале Кубка обладателей кубков), все свои матчи, официальные и товарищеские, домашние и выездные, на родине и за рубежом, и как сборная страны и как клуб, проводило – в прямом и переносном смысле этих слов – под светом сильнейших прожекторов! Игру киевлян внимательно изучали, о ней говорили на семинарах тренеров, писали специальные статьи, в ней, наконец, стремились найти уязвимые места.

Первым, кто нащупал в игре киевского «Динамо» (в качестве сборной СССР) определенные слабости, был тренер Турции Озары. И наградой ему стала победа в Измире со счетом 1:0. А спустя пару дней в ворота киевлян забила уже два гола стамбульская команда «Фенербахче»! Процесс выявления уязвимых мест в игре киевского «Динамо» успешно продолжили в 1975 году, как мы уже знаем, французский «Сен-Жермен» и бельгийский «Стандарт».

Вот почему нельзя считать случайным и первое из чувствительных поражений киевлян в 1976 году – от «Сент-Этьенна» в четвертьфинале Кубка европейских чемпионов. Причем вовсе не потому, что обе встречи с французским клубом пришлись на март, а тренеры «Динамо» приурочивали-де пик формы своей команды к апрелю. «Сент-Этьенн» в марте по части игровой практики отнюдь не опережал киевлян – последние, находясь в январе и феврале за рубежом, сыграли там ряд товарищеских матчей.

Когда наставник французских футболистов Р. Эрбен заявил на послематчевой пресс-конференции в Симферополе, что проигрыш динамовцам со счетом 0:2 его вполне устраивает, это несколько озадачило наших журналистов, хотя завершались их отчеты выражением твердой уверенности в том, что у киевлян имеются теперь все основания для выхода в полуфинал [48]. Спрашивается, что же подметил тренер «Сент-Этьенна» в игре нашей команды, если в повторной встрече она потерпела от французов поражение со счетом 0:3? Ответ на этот вопрос будет дан чуть позже, а пока обратимся к одному полузабытому эпизоду из истории наших футбольных баталий.

10 марта 1976 года, то есть как раз в перерыве между первой и второй встречей с «Сент-Этьенном» (которые состоялись 3 и 17 марта), киевляне – уже в футболках сборной СССР – сыграли в словацком городе Кошице товарищеский матч… С кем бы вы думали? Да, верно, с командой Чехословакии, то есть своим объявленным уже в результате жеребьевки соперником в четвертьфинале первенства Европы. Цели у обеих сторон, как видим, были сугубо рекогносцировочные, и закончилась встреча вничью – 2:2. А когда спустя пять недель, 24 апреля 1976 года, в Братиславе перед началом первого четвертьфинального матча Чехословакия–СССР объявили состав сборной Чехословакии, оказалось, что по сравнению с кошицкой встречей он наполовину изменен. Грустнее, что кардинально изменилась на сей раз и картина борьбы: если в Кошице большую часть времени доминировала сборная СССР (команда Чехословакии с трудом отыгралась незадолго до заключительного свистка), то в Братиславе победа хозяев была безоговорочной –2:0. Уверенно провела сборная Чехословакии 22 мая 1976 года и повторный матч в Киеве. Напомню, что он закончился вничью – 2:2. Но и эту ничью наши футболисты буквально вырвали за две минуты до конца игры.

На следующий день, 23 мая, в Праге спортивный комментатор телевидения интервьюировал тренера сборной Чехословакии Ежека. И среди прочего спросил, в чем видятся тому слагаемые победы. На пятьдесят процентов это знание соперника, ответил Ежек, остальное – сделанные нами выводы. И далее чехословацкий тренер признался, что его задачу существенно облегчила сама сборная СССР, которая во всех трех матчах – в Кошице, в Братиславе и в Киеве – придерживалась одной и той же игровой концепции, к тому же знакомой Ежеку по предыдущему 1975 году, когда, следя за международными выступлениями киевского «Динамо» и «киевского варианта» сборной СССР, он не пропускал, естественно, и профессиональных разборов этих выступлений, которые помещались в спортивных изданиях.

Вниманием подобного рода всегда окружены заметные явления в спорте, и читатель знает, что в описываемый период за игрой киевлян, как и за аналитическими ее разборами в спортивной прессе, заинтересованно следил не один Ежек, а многие футбольные специалисты. А тех, кто в преддверии непосредственных встреч с киевскими динамовцами (или «киевским вариантом» советской сборной) не желал почему-либо считаться с наблюдениями и выводами обозревателей, тех ждали в борьбе с киевлянами нешуточные проблемы.

1986-1987 гг.

Опубликовано: Футбольная правда, №№ 9-10, 2003 г.

Администратор сайта: apiperski@mail.ru (Александр Пиперски)